Русские не сдаются!
Шрифт:
— Ваше сиятельство! — спохватился Головин и отвесил поклон вошедшему.
Ваше сиятельство? И кто же это такой важный пожаловал? Да, Головин не граф и не князь. Но он адмирал, он Президент Адмиралтейств-коллегии, он еще и совмещает должность генерал-губернатора Санкт-Петербурга. И чтобы такой человек перед кем-то лебезил? Значит пожаловал сам…
— Ты есть говорить на немецкий? — вопрос от ворвавшегося в кабинет мужчины прозвучал, вне всякого сомнения, в мой адрес.
— Да, я владею этим языком, как и иными, — сказал я на немецком, машинально набивая себе цену.
И языки знаю, да и в вашей политической кухне
— Это очень хорошо. Мы все здесь разговариваем на немецком языке. Так что общение будет удобным, — с лукавым прищуром говорил вошедший. — Узнал меня?
Догадки были. Почему-то мне казалось, что Николай Фёдорович Головин не стал бы отвешивать поклоны Густаву Бирону. Более того, возможно, я чего-то не понимаю, но кажется, что открывать дверь с ноги в кабинет президента Адмиралтейств-коллегии может лишь крайне ограниченное количество людей. Более того, как бы этих людей не было всего лишь двое. Одна — сама императрица, второй — её всесильный фаворит.
Не видел я пока императрицу, но она явно не мужик, стоящий рядом и свысока взирающий и на меня, и на Головина. Значит…
— Ваше сиятельство, как же мне не узнать столь значимого для нашего Отечества человека? Вас, ваше сиятельство, славный граф Эрнст Иоганн Бирон, и не узнать, — сказал я, и герцог расплылся в улыбке.
Не люблю я этого… Льстить и угодничать. Но жизнь прижмет, как говорится, и не так раскорячишься. А еще с волками жить — по-волчьи выть! Так что для коммуникации не повредит немного лести. Тут главное, чтобы дули или кулака с оттопыренным средним пальцем не было видно. На кафтане были, конечно, вместительные карманы с клапанами, но в них совать руки считалось неприличным. И тогда где приличному человеку дули держать? За спиной, только что.
— Николай Фьёдорович, я забираю у тебя этого молодца. Знаешь ведь ты, что матушкья-императрицья весьма довольна тем стечением обстоятельств, которое произошло с фрегатом, и тем, как действовали морские офицеры в дальнейшем. Ты же не против, чтобы я его забрал? — выражение лица Бирона сменилось на угрожающее.
— Нет, ваше сиятельство, не против, мы всё с унтер-лейтенантом выяснили. Будет ли довольна матушка-императрица и моей службой? — Головин не то чтобы стушевался.
Напротив, успел повернуть вопрос Бирона ещё и для своей выгоды.
— Скажу матушькье, сколь много вы, господин Головин, сделали для русского флота, что воспитали достойнейших. Но скажите мне, что я должен ответить, когда матушка спросит о том, при каких обстоятельствах дело было? — сказал граф, после посмотрел на меня. — Ожидай меня за дверью!
Я пошёл к двери, подавив внутри всё то желание сказать какую-нибудь колкость в отношении Бирона. Привык он, видимо, что по первому взгляду все выполняют волю его. Да, я молод, и в чине таком, что мог быть и не замечен Бироном. А он ко мне снизошел и обращается… В будущем за такое обращение я любого костылем бы огрел. А тут… Господи, или кто там есть, дай мне сил и терпения, чтобы ни словом, ни хуком справа в ухмыляющуюся челюсть не перечеркнуть свою вторую жизнь!
Минут через десять Эрнст Иоганн Бирон вышел из кабинета Головина
— Теперь расскажу тебе, что ты можешь просить от матушькьи, а чего нельзя. Как вести себя при дворе и когда говорить, — как только мы вышли из здания коллегии, начал инструктировать меня граф.
Я слушал, причем внимательно. Еду на свой главный экзамен, такой, который перечеркнет все остальные оценки и зачеты. Сдам этот экзамен у государыни, считай, что установочная сессия сдана. Не сдам… Чем там пугают в будущем студентов? Уходом в армию? Да и с удовольствием! Но ведь могут сослать служить и на Камчатку. И не на самолете добираться туда.
Мы быстро вышли из скромного дома, прошли еще метров пятьдесят и вот она — карета. В будущем катался, было дело. В прогулочных каретах в парках внуков катал. Нормально было тогда, но жестковато, громковато, в целом, терпимо. Но и колеса были в тех каретах прорезиненные.
А нынче… Зря, очень зря я не подложил под своё седалище подушку. Несмотря на то, что диваны в просторной карете графа Бирона были мягкими, не хватало всё же дополнительных амортизаторов для пятой точки. У меня возникла мысль, что у аристократов этого времени должны быть мозолистые задницы, так как без синяков и мозолей ежедневно ездить в таких каретах просто невозможно.
Граф уже по второму кругу вещал о том, как мне нужно вести себя в присутствии императрицы, что говорить, в каком месте обязательно упомянуть его младшего брата Густава. А я ехал и думал, что мог бы неплохо заработать на комфорте тех далеко не бедных людей, которые могут позволить себе выезд.
Если карета самого Бирона жёсткая, громкая, то с каким комфортом, точнее отсутствием оного, могут передвигаться не столь богатые люди по мостовым Петербурга? Рессоры — вот что нужно этому миру уже прямо сейчас.
На этой карете не было даже стоячих рессор или амортизирующих ремней. И вот, что может при грамотном подходе обогатить сегодня производителя! Подойдут для начала даже самые примитивные. Хотя и более совершенная конструкция XX века не сильно отличается технологичностью.
— В глаза императрице не смотреть. На вопросы отвечать чётко и без промедлений… — никак не заканчивался инструктаж.
Дорога до Петергофа не так близка нынче, чай не на авто по магистрали педаль газа топить. На кониках, да езе и почти через весь Петербург проехать. А утро уже как бы и склоняется называться «полуденным днем». Даже если мы будем ехать быстро, очень быстро, то в лучшем случае доберемся… к вечеру. Скорее всего, все же с ночевкой придется ехать. А что? Ночевать с Бироном должно быть хорошо! Звучит прямо, как слова императрицы Анны Иоанновны… Тьфу, мерзость!
Не об этом же я. А о том, что лучшие вина, лучшая еда будут подаваться, раз я рядом с фаворитом буду. Попробую, может уже что-нибудь интересное, а не простую отварную еду. Точно будут у нас достойные комнаты хоть и в таверне. Или даже переночевать в Стрельне придется. Там небольшой дворец, может и деревянный, но должен быть.