Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания
Шрифт:
Рассмотренные выше случаи демонстрируют различные варианты взаимоотношений государства и появившихся в результате колонизации групп населения, которые не укладывались в стандартные этнические схемы. Для полноты картины необходимо упомянуть еще один способ решения Российским государством этнической проблемы на колонизованной территории Сибири. Речь идет о появлении в XIX веке так называемых креолов – потомков от браков русских промышленников с местными женщинами (прежде всего с алеутскими на Алеутских островах и юге Аляски, а также с эскимосскими на острове Кадьяк. Дети от этих браков, а также все их потомки в соответствии с правилами, принятыми в Российско-американской компании (РАК), получали официальный статус «креолов» [57] (см., например: Wrangell 1980 [839]: 15).
Креолы в Русской Америке были не просто населением, произошедшим от смешанных браков, но и особой социальной категорией. Руководство РАК с конца XVIII века уделяло пристальное внимание формированию креольской прослойки в «колониях»; эта прослойка, по выражению К.Т. Хлебникова, должна была составить «звено в соединении россиян с островитянами» (Русская Америка 1979: 67). В 1821 году креолы специальным правительственным распоряжением («Привилегии» РАК) были выделены в особое сословие, приписываемое к сословию мещан. В этом документе (см. об этом подробнее: Black 1990: 143—144) отмечается, что поводом для принятия такого решения стала достаточно большая численность смешанного населения: в 1821 году, по официальным данным, креолов насчитывалось около 300—180 мужчин и 120 женщин [58] . Собственно говоря, сам факт появления большого числа детей от смешанных браков не был чем-то совершенно неожиданным для властей. В Сибири дети от зарегистрированных браков русских мужчин с местными женщинами считались русскими и числились в сословии отца. Однако, как отмечает С. Люрман (Люрман 2001: 172), на Аляске такая практика не прижилась,
Благодаря своему статусу креолы имели хорошие возможности продвижения по службе. К 1830-м годам они занимали такие должности, как управляющие островами и промыслами, мастеровые, учителя, медицинский персонал, среди них были лица духовного звания. Креолы, остававшиеся в Русской Америке, были освобождены от государственных налогов, податей и повинностей. Они могли получать образование (в том числе в учебных заведениях Европейской части России) за счет компании, однако впоследствии должны были отработать в «колониях» не менее десяти лет. После этого они могли выехать оттуда или остаться на службе в РАК в качестве «вольных» креолов. Уже в первые десятилетия креолы превратились если не в доминирующую группу, то, несомненно, в опору и движущую силу РАК (Федорова 1973; Членов, Крупник 1987: 161). К 1861 году их число увеличилось до 1896 человек (Ляпунова 1987: 118).
После того как был узаконен статус креолов, а затем введено «колониальное гражданство» для промышленников (его получали лица, безупречно прослужившие в компании не менее пятнадцати лет), на территории, подчиненной РАК, этому своего рода государству в государстве [60] , возникли три сословия: промышленники, креолы и алеуты. В данном случае и креолы, и алеуты предстают именно как сословия : по существу все они были разных «разрядов» рабочими РАК, получавшими определенное жалованье. Экономическое положение креолов было несколько менее выгодным, чем промышленников, но значительно более выгодным по сравнению с алеутами [61] . И промышленники, и креолы получали от компании спецодежду, боеприпасы и, главное, пенсию по достижении определенного возраста. После выхода на пенсию компания поселяла их (с предоставлением жилья) в одном из заранее определенных мест (подробнее см.: Agrafena’s Children 1993; Arndt 1996). В данном случае, очевидно, можно говорить об удачном сочетании восприятия креолами себя как отдельной от алеутов (и промышленников) группы, с одной стороны, и административными мерами – с другой. Экономический фактор был «вовремя» добавлен сверху к уже начавшейся складываться снизу этнической структуре. [62]
Следует особо подчеркнуть, что название «алеут» во времена РАК (1799—1867) перестало обозначать собственно группу с соответствующим языком и культурой – ту, которая нам известна из ставшего классикой этнографического описания И.Е. Вениаминова [63] , – но получило гораздо более широкое толкование (Крупник, Членов 1987: 47; Ляпунова 1987: 119). Тот факт, что не только появилась новая социальная прослойка креолов, но и термин «алеут» во времена РАК стал отражать именно социальную категоризацию, подтверждается случаями перехода конкретных алеутов в разряд креолов. Так, Л.С. Блэк упоминает назначение алеута Касьяна Шаяшникова управляющим промыслами на островах Прибылова с одновременным переводом его в креолы (Black 1980: xxvi); точно так же креолы, получив должность, предполагавшую наличие в подчинении русских промышленников, превращались в «нормальных» российских подданных (см. там же пример с креолом Григорием Терентьевым). Отмечены случаи, когда (особенно в начале правления РАК) лица, не имевшие русских предков, учились в России, затем работали на РАК и назывались креолами (Люрман 2001: 179). [64]
«Алеутами» во времена РАК стали не только собственно алеуты (с исходным самоназванием унан’ас / унан’ан ), жившие на Алеутских островах и на юго-западной оконечности полуострова Аляска, но и разнообразные группы коренного населения, попавшие в сферу юрисдикции РАК: современные тихоокеанские эскимосы (коняги и чугачи), небольшая часть эскимосов группы центральный юпик, возможно, и другие. Несмотря на то что научные классификации (в основе которых лежат прежде всего языковые данные) относят конягов и чугачей к эскимосам, сами упомянутые группы до сих пор настаивают на своей алеутской идентичности и используют при этом соответствующее самоназвание. В США такой способ идентификации сегодня учитывается на административном уровне: упомянутые группы официально числятся алеутами. Такая самоидентификация помимо изначальной лояльности по отношению к РАК базируется сегодня на определенных (сходных) формах социальной организации, православной религии (подробнее см.: Black 1992), адаптированных русских культурных традициях (начиная от приготовления определенных блюд и заканчивая русскими именами и фамилиями). Эти традиции сознательно противопоставляются более поздним, «неисконным» – американским. Интересно, что в данном случае отсутствие какого-либо общего «исконного» языка совершенно не смущает современных «алеутов»: языковой признак не играет никакой роли в их самоидентификации (правда, сегодня большинство упомянутых групп говорит преимущественно по-английски, их «коренные» языки исчезают), и вряд ли он когда-то имел какое-либо значение; ср. противоположное мнение в работе (Крупник, Членов 1987: 48). Единственным «общим» языком во времена РАК мог быть русский язык или, скорее, какой-то вариант русского языка, наподобие того, что в креолистике принято называть interlanguage [65] (Golovko 2000 [66] ).После продажи Аляски США и прекращения деятельности РАК тщательно выстроенная колониальная сословная система была разрушена. На территории США все алеуты и значительная часть креолов попали в разряд «нецивилизованных племен» [67] ; в 1915 году всех их приравняли в правах к американским индейцам и отдали под опеку Бюро по делам индейцев (Ляпунова 1987: 139). Все население Командорских островов, оказавшееся на российской территории, было похожим образом приписано к инородческому. Резкое изменение социально-политической и экономической ситуации привело к исчезновению креолов «как класса»: сначала это произошло на официально-бюрократическом уровне – ни в США, ни в России креолов отдельной «национальностью» не посчитали, – а затем постепенно и «на самом деле», т. е. в сознании самих групп. После того как креолы в двух разных странах оказались «переписаны» соответственно в «индейцев» и «инородцев», они превратились в «вымерший народ», чье «славное прошлое» находит отражение в рассказах современных информантов. Впрочем, происхождение «из креолов» до сих пор считается престижным, в чем двое из авторов настоящей книги могли убедиться, работая с алеутами Командорских островов в 1980-х годах.
История креолов Русской Америки уникальна еще и тем, что в одном случае (на острове Медный – входит в группу Командорских островов) язык обособленной креольской группы (а язык, несмотря на имеющиеся исключения, представляет собой одну из важнейших составляющих этнического самосознания) оказался не только производным от социального статуса (приписанного сверху, но охотно воспринятого) в социолингвистическом отношении, но и «изоморфным» ему в отношении структуры. Мы имеем в виду тот язык, на котором до сих пор говорят алеуты, ранее жившие на острове Медный (во второй половине 1960-х годов переселены на остров Беринга). Он представляет собой исключительное в лингвистическом отношении явление [68] – сплав двух языков: фонетика, морфология, синтаксис в разных пропорциях заимствованы из русского и алеутского. При этом необходимо подчеркнуть, что медновский язык, в дополнение к русским и алеутским составляющим, выработал и свои собственные лингвистические средства и ни в коем случае не является просто механическим соединением различных подсистем русского и алеутского языков, но представляет собой полноценную в лингвистическом отношении систему (о структуре этого языка см. подробно: Golovko, Vakhtin 1990; Головко 1996; Golovko 1996; о возможных механизмах появления этого интересного языка см.: Golovko 1994; Головко 2001б).
Этничность старожилов: номинационный аспект
В предыдущем разделе мы рассмотрели, каким образом государство в разные периоды классифицировало старожильческие общности. Ниже мы представим фрагменты из полевых интервью, иллюстрирующие, как называют себя сами члены этих общностей сегодня, и попытаемся проанализировать номинационный аспект этничности, т. е. выявить ту систему (само)названий, которая функционирует сегодня, а также попытаемся соотнести ее с разными ситуациями коммуницирования собственной этничности при взаимодействии с представителями других общностей. Приводимые ниже цитаты довольно значительны по объему. Однако мы сочли возможным не экономить в данном случае на полевых материалах, так как эти цитаты наглядно демонстрируют всю сложность той структуры социального взаимодействия, в которую встроены старожильческие общности, позволяют выявить многомерную структуру этнического самосознания, которая позволяет им функционировать как самостоятельным группам. В текстах интервью названия, с которыми соотносят себя сами члены исследуемых общностей, выделены к а п и т е л ь ю, названия, которые обозначают членов других социальных (этнических)
Русскоустьинцы
<Русскоустьинцы – они русские или нет?> Местные они. Кто-то раньше приехал, в давнишние времена, кто-то поженился, один родился, другой, и началось… вот, русскоустьинцы. Потому что здесь они родились. <Они смешивались с другими нациями?> Ага, смешивались. С коренным населением. Приезжие приезжают, поженятся, потом у них дети будут – это в старину, давно-давно (ж 37 РУ).
<Ваша мать из русских старожилов или она другой национальности?> Нет, ну там в венчальных документах написано « мещанка » – а что это такое? (ж 29 ЧР).
<Ваша мама коренная была или она в Лундино родилась?> Не знаю… <А как ее звали, маму?> Федосия. <А фамилия у нее какая была?> У ней Рожина была. <А у ее мужа отец из приезжих кто-то был?> А, у мужа, ага. <А отец был русскоустьинский?> Про отца-то я не могу рассказать. Откуда чего… они тоже, кажется, не шибко-то русские были. Фамилия его Соловьев была. <А ваш муж, вы говорите, приезжий был?> Не. Местные все. Только как сказать… от русского … оттуда приезжий был. С материка, видно. Высланные …. Раньше же такие приезжали. <А из Лундино все в Русское Устье переехали?> Ага, все переехали. < А сейчас там кто-нибудь живет?> Там сейчас рыбаки. В самом Лундино не живут, там сейчас все упало. Там маленько подальше живут, называется Говнюха. Не река, не настоящая. Узкая. Там живут сейчас рыбаки, русские мужики . <Лундино – оно вроде как часть Русского Устья была?> Не, отдельно. Как участок его. <А люди-то там с такими же фамилиями жили?> Ну, такие же. <Говорили так же?> Ага, по-своему. <А раньше в старом Русском Устье или в Лундино, если бы кто-то приехал и вас спросил: вы кто – русские ли кто? Что бы вы ему ответили?> А что бы мы сказали? Мы р у с с к и е. Никто не скажет: я – якут . <Нет, понятно, что не якут. А люди себя звали русскими?> Конечно, русскими. И везде, кругом писалось на бумажке, что русские. <А с материка тоже русские?> С материка настоящие [ русские ] приезжали. У нас таких не было. <И вы их звали настоящими русскими?> Ну, конечно. Приезжие русские . Он по-своему говорит, а мы по-другому. Все равно разница большая. <Получается, которые с материка, – вы их тоже русскими называли?> Конечно. <А себя как?> Тоже русскими. <А вы когда научились по-русски говорить вот так, не по-своему?> Ну, я уж замуж вышла. Да всю дорогу с русскими людьми. Соседи, а еще где работала, да то да сё. <Уже здесь научились говорить, в Русском Устье?> Здесь, в Русском Устье. <А тогда много приезжих здесь было с материка?> Ну, как… эти годы же полно их, русских . <А когда вы приехали в 12 лет сюда, в Русское Устье, – там уже русские такие были?> Редко когда-нибудь. Сейчас вот их много. Работают, да то да сё. <А приезжих сейчас много в Русском Устье с материка?> Почти нет. Да кто есть маленько, те наши стали. Всю жизнь живут. <Тоже русскоустьинцами стали?> Ну. <А вы себя называете русскоустьинцами?> Как жили все вместе, так… < Так которые приехали, те совсем свои стали?> Конечно. <А вы помните, когда с Колымы приезжали, как это было?> В гости приезжают. Танцуют. В клуб ходили. Они говорят «вечорка». Не говорят на танцы – на вечорки. <А вы так же говорили?> Ну, говорили раньше. <А они так же на Колыме говорят или по-другому?> Они маленько по-другому. Я уже ихнее слово не скажу ничего. <Совсем по-другому?> Отличается. <Понять-то можно?> Можно понять. <А с Колымы кто-нибудь сюда поселился, замуж выходил?> Наши девки выходили за колымских , да они сейчас в Черском все. <А колымские девки?> Раньше были. Раньше брали колымских девок. И колымчане , парни, брали, да они сейчас в Черском, здесь нету. <А вообще с колымчанами хорошие отношения были? Дружеские?> Конечно. Дружеские. Наши тоже ездили. Будто помогали друг другу. Отсюда у кого-нибудь, и оттудова сюда…<А верховские к вам тоже приезжали?> Ну, конечно. <Из Ожогино?> Конечно, ездили. <Это уже другие, не свои?> Это не наши. <Они говорили не так, как вы?> По-другому говорят. Не похоже. Они же якуты ´. Они же другие. <Якуты´?> Ну, якуты ´. Большая половина. <Они же вроде как и русские, на якутов не похожи?> Вроде как. Всякие разные… У меня муж работал там несколько лет. Капитаном был. В Дружине плавал, там, наверху. Ну, он там не женился. Не понравилось ему наверху, пришел обратно. Якуты ´ там живут. Он по-якутски говорил, ему что? <А русские там, верховские попадаются?> Были тоже. Ну, он не говорил, что плохие люди, просто не стал работать и все. <А вы их сами встречали в молодости, верховских этих?> А бог их знает. Может, встречала. <А их звали верховские?> Да. Да так сейчас не говорят. Сейчас они по участкам говорят: с Дружины… Да вот… Так. А не скажешь: верховские или низовские… Это раньше так говорили. <А вас звали низовские?> А как? Мы внизу жили (ж 24 РУ).
<А на своих-то, на местных тоже женились?> Есть. Здесь, в Полярном-то, люди женились. Я так-то только про своих детей лично говорю. <Так, что местные на местных – часто бывает?> Конечно. Большинство м е с т н ы й на местной поженятся, вот дети… и так оно и идет… Поэтому и называют местнорусские (ж 37 РУ).
А мой отец, он тоже приезжий , с Усть-Яны. Его род с Усть-Яны, оказывается. По отцу род. А потом бабушка с дедушкой переехали на Колыму. <А почему они на Колыму-то поехали?> Ну, почему-то переехали. Бабушка была колымчанка . С Колымы она была. Когда-то она сюда приехала и замуж вышла. И вот потом они туда, на родину как будто бы переехали. Потом бабушка померла, и дедушка переехал сюда. В Чокурдахе он помер. У старшей, у тетки он жил и помер. <А вот вы говорите, что из Усть-Яны был – это кто?> Отец отца моего. Но я его не знаю, этого дедушку не знаю. <А на Усть-Яне – он русский был или кто?> Смесь , видимо. Видимо, якуты´. <Смесь якутóв с кем?> С местными . С русскими , может. Отец-то писался не якутóм – русским . <А говорил-то он на каком языке?> На русском. Как мы, местные. <У вас же, говорят, был какой-то свой говор, местный?> Ну, говор-то есть такой. Можно говорить всякие разные слова. Не чисто русский , конечно. <Но вы говорите до сих пор?> Когда-нибудь да. Мы-то сейчас почти не употребляем такие слова (ж 37 РУ).
Он на русского похож. Она якутка . Вот учительницы у нас есть еще три якутки. Тоже они сюда приехали, местные парни наши на них женились. Дети пошли. Потом внуки пойдут…<А другие тут есть? Эвенов нету?> Нет. Эвенка – то считается мать Сергея Суздалова, в общине-то который, глава общины. Она эвенка , семья считается эвены . А моя дочка за ним замужем. Моя-то дочка русская… (ж 37 РУ).
<А русскоустьинцы – они русские?> Мы-то говорим «м е с т н ы е». Да «м е с т н ы е»-то не напишешь же в свидетельстве. Пишешь: р у с с к и й. Никак не написать, что местнорусские. Нации-то такой нету. <А слово такое всегда было?> Да, всегда так говорили. <т. е. вы сами себя называете как – местнорусские?> М е с т н о р у с с к и е. А так вот в свидетельстве, в паспорте не напишешь же. <А русские, которые с материка…> Это русские другие совсем.
Приезжие. <Вы их приезжими называете?> Да, приезжими. <А они вас как?> Не знаю. «Местнорусские» говорят. <Ну, отличия большие?> Не знаю. Я общаюсь, да я не знаю. Может, на нас смотрят… Сколько общались, в отпуск ездили. <А вы в отпуск раньше куда ездили?> Ну, в Москву, по Волге, туда-сюда… (ж 33 РУ).
Моя мама здесь родилась. Мы все здешние, русскоустьинские. <Не где-то там на заимке? Прямо в самом в старом Русском Устье?> Ага, ага. <А отец ваш родной тоже в старом Русском Устье родился?> Да, да. <А отчим?> У него отец был приезжий . Они приезжие откуда-то. Поэтому такой фамилии здесь у нас нет, кроме меня. У него отец был русский , у моего отца. <У него отец русский был, а русскоустьинцы – они не русские разве?> Да, говорят, с какого-то города. <А вот вы сами себя кем считаете?> Ну… русской. Я русская, конечно. <А вообще все русскоустьинцы, они себя кем считают – русскими?> Ну, есть здесь смесь… Один-два эвенцы да якуты ´. Тоже здесь есть же… русские . <Ну, вот русскоустьинца спрашивают: ты кто – что он скажет? Что он русский, или местный, или русскоустьинец?> Здесь есть немножко якуты ´, эвены семья одна (ж 38 ЧК).