Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Андреев Андрей Юрьевич

В июле 1763 г. в Лейден из Кёнигсберга приехали командированные Московским университетом С. Г. Зыбелин и П. Д. Вениаминов. Таким образом, с этого времени там одновременно училось двенадцать будущих врачей, составив одну из самых больших групп русских студентов в отдельно взятом университете за весь XVIII век. Последним к ней примкнул в 1765 г. Г. Ф. Соболевский (он поступил в студенты 17 мая и, видимо, еще застал основную часть своих предшественников). Некоторое время Соболевский учился в Париже и там еще в 1762 г. обратился за помощью к русскому послу с тем, чтобы его приняли на казенный счет в число стипендиатов Медицинской канцелярии в Лейденском университете [348] . Получив на свою просьбу положительный ответ, конфирмованный самой императрицей, Соболевский выехал в Лейден, где подготовил диссертацию на степень доктора медицины «De potiore duetu naturae et medicinae rationale», защищенную 17 февраля 1775 г. После блестящей защиты Соболевского один из его учителей, профессор Гаубиус, даже счел нужным написать для него рекомендательное письмо к императрице Екатерине II. После возвращения в Россию Соболевский преподавал в обоих петербургских госпиталях, а с 1779 г. заведовал ботаническим садом, собрал обширный гербарий и составил описание

флоры Петербурга и окрестностей, за которое Медицинская коллегия удостоила его звания профессора ботаники. В начале XIX в. Соболевский был одним из самых известных профессоров петербургской Медико-хирургической академии, не только читал там лекции по ботанике, но в летнее время проводил экскурсии студентов для изучения местной флоры. В 1808 г. после его смерти собранные им ботанические, зоологические и минералогические коллекции по Высочайшему повелению были приобретены для Академии, составив основу ее музея естественной истории [349] .

348

Бекасова A. В. Из истории русско-голландских научных связей в XVIII веке // Науковедение. 2001. № 1. С. 164.

349

Чистович Я. А. Указ. соч. С. 305.

Подчеркнув тот существенный вклад, который внесли питомцы Лейденского университета в развитие отечественной медицины, нужно заметить, что его влияние на Россию во второй половине XVIII в. не ограничивалось только этим. Являясь тогда одним из наиболее известных университетов «в немецком смысле», имевшем международное значение, голландский Лейден соперничал со знаменитыми немецкими высшими школами за привлечение внимания элиты русского дворянства и также предоставлял ему почву для просветительских экспериментов.

Один из них был задуман Екатериной II в 1765 г. и реализован годом позже. 16 мая 1765 г. к обер-прокурору Святейшего Синода И. И. Мелиссино поступило распоряжение императрицы подготовить отправку десяти учеников в Кембриджский и Оксфордский университеты с целью, «ревнуя о пользе церкви, обучить их богословию». Способных к учебе за границей учеников императрица планировала набрать из семинарий, а при отсутствии нужного количества — из Московского университета [350] . Конечная цель Екатерины обнаружилась в ходе дальнейшего обсуждения этого проекта в Синоде — императрица предлагала открыть богословский факультет при Московском университете, обучение на котором проходило бы в соответствии с протестантской научной традицией, но, естественно, согласно православным догматам для того, чтобы с помощью этого факультета подготавливать в России образованное духовенство. Естественно, что эта идея при всей ее смелости и утопичности не могла в то время получить достаточное количество сторонников в Синоде, тем более что собственная система духовного образования к тому времени уже сложилась, во многом, как мы видели, под влиянием Киевской академии. Однако сама идея отправить выпускников русских семинарий учиться дальше в европейские университеты была поддержана церковной иерархией. С участием местных архиепископов и епископов были отобраны из Тверской, Новгородской, Петербургской семинарий и Московской академии шестнадцать человек. Направления командировок теперь изменились: наряду с Оксфордом в качестве основных мест обучения рассматривался Гёттинген, а также Лейден, куда было отправлено пятеро студентов: Василий Антонский, Василий Багрянский, Мина Исаев, Мартын Клевецкий, Иван Наумов.

350

Александренко В. Н. Проект Богословского факультета при Екатерине II // Вестник Европы. 1873. Т. 6. № и. С. 301.

Из Петербурга они выехали 10 июня, а в Лейденский университет поступили 1 августа (н. ст.) 1766 г. Перед слушанием богословия студенты должны были пройти несколько курсов философского факультета, в том числе греческий язык (у профессора Л. К. Валькенаера), математику и астрономию (у профессора ван дер Випперсе), философию (у профессора Ж. Н. Алламана). Богословие русским студентам читал профессор Г. Шультен. В декабре 1771 г. Слевецкий и Наумов вернулись в Россию, где получили назначения учителями в духовные семинарии, а оставшиеся студенты по их просьбам продолжали обучение. Багрянский и Антонский вернулись в Россию из Лейдена только в 1775 г. К этому моменту проект создания богословского факультета был уже оставлен и вместо этого проведена реформа Московской академии (получившей именно тогда название Славяно-греко-латинской), план преподавания в которой был значительно расширен по примеру немецких университетов. Возвращающиеся из Европы студенты богословия, обладая нужными познаниями, могли приступить к преподаванию новых предметов в Академии и семинариях. В частности, Антонский вступил на кафедру в Новгородской семинарии, которую прежде окончил. Дольше всех в Лейдене провел Мина Исаев — старший из студентов, покинувший Россию в возрасте 29 лет, который при отправке был назначен инспектором остальных лейденских студентов (те были существенно младше его, имея 16–18 лет), но, как показывали отчеты, приступил к учению с не меньшим усердием, чем его спутники. Исаев вернулся в Россию только в конце 1775 г. и вместе с Антонским преподавал потом в Новгородской семинарии.

Предоставив возможность, благодаря командировкам за государственный счет, получить высшее образование значительному количеству русских студентов — выходцев из недворянских сословий, Лейденский университет одновременно превзошел все немецкие университеты по количеству студентов из титулованного российского дворянства. В 1770-е гг. здесь училась, быть может, одна из самых замечательных по своему составу групп русских студентов. Все они происходили из семей российской аристократии (среди студентов с 1770 по 1781 г. было 13 князей и 5 графов), и их приезд сюда также можно рассматривать как результат определенного «просветительского эксперимента», только на этот раз проводимого не собственно государственными органами, а представителями высшей дворянской элиты, близко стоявшими к кормилу государственной власти.

Первая инициатива сделать Лейден школой русской аристократии, по-видимому, исходила от управляющего Коллегией иностранных дел графа Н. И. Панина. Именно он, опекавший в конце 1760-х

гг. лишившихся отца юных князей Куракиных, решил отправить старшего из них, Александра, на учебу в Лейденский университет. С поступлением туда князя Александра Борисовича Куракина (записан в матрикулы 14 июля 1770 г.) было положено начало, по выражению биографов, «колонии русской аристократии» в Лейдене. Большинство ее участников были связаны между собой близкиими родственными узами, поэтому их можно рассматривать как представителей одного достаточно тесного кружка, восходящего к братьям Н. И. и П. И. Паниным. Так, тот же Н. И. Панин в 1770 г. посоветовал сыну своего друга, Степану Колычеву, когда тому, с малолетства записанному в полк, захотелось избрать другой род карьеры, поступить на дипломатическую службу в Гаагу, чтобы «состоять при посольстве и для усовершенствования в науках». Приехав в Голландию, Степан Колычев 16 октября 1770 г. записался в студенты Лейденского университета, присоединившись, таким образом, к князю Куракину. Через четыре месяца к ним прибыл еще один титулованный студент из России, граф Николай Петрович Шереметьев, друг детства князя А. Б. Куракина (оба они некогда были присоединены Паниным ко двору наследника, великого князя Павла Петровича, как товарищи его игр и занятий), а в марте 1771 г. на учебу в Лейден приехали еще трое князей — Лев и Михаил Волконские и Алексей Голицын.

Все без исключения именитые русские студенты записывались на юридический факультет. Интересно, что в матрикулах Лейденского университета они использовали не свои настоящие фамилии и титулы, а псевдонимы, что создает некоторую трудность при первичном анализе этого источника [351] , так, князь Александр Борисович Куракин записался как дворянин Александр Борисов, граф Николай Шереметьев как дворянин Николай Мещеринов. Также особенностью имматрикуляции в Лейдене являлось то, что в матрикулы заносились имена сопровождавших знатных студентов учителей и слуг. По-видимому, делалось это для того, чтобы на них могли распространяться права университетской автономии, хотя, конечно, видеть собственно студентов университета в большом количестве записавшихся вместе с русскими дворянами их крепостных и наемных немецких слуг было бы неправильно.

351

С этой трудностью не справился в своем обзоре о русских студентах в Лейдене Н. Ханс, который, не расшифровав псевдонимы, утверждал, что имена А. Б. Куракина, Н. П. Шереметьева, а также Н. Б. Юсупова отсутствуют в матрикулах: Hans N. Russian Students at Leyden in the 18th Century // The Slavonic Review. Vol. 35 (1956/57). P. 561.

Представление о ходе занятий русских дворян дает сохранившаяся переписка князей Куракиных. Все студенты вместе слушали одних и тех же профессоров. Главными их учителями были известные ученые Лейденского университета Ф. В. Пестель и Ж. Н. Алламан, причем с обоими князь А. Б. Куракин впоследствии поддерживал теплую переписку. К ежедневным предметам занятий относились латинский язык и математика, четыре раза в неделю молодые дворяне слушали лекции по философии, естественному праву, физике, естественной истории и истории европейских государств, кроме того совершенствовались в языках (французском, немецком и итальянском), музыке и фехтовании. Князь Александр Куракин впоследствии выделял как основные следующие науки своего университетского курса: «Спекулятивная философия, право естественное и право народное, разные части математики и отношения европейских государств между собою». По его словам, профессор Алламан, преподавая философию и физику, «знакомил с первоначальными причинами множества замечательных явлений, какие мы видим в природе, которыми мы иногда восхищаемся, не умея, однако, понять их прелесть»; он же «объяснял правила морали и поведения, основанные не на том, что принято только учеными, а на том, что принято в мире так, как он есть, в мире, в котором и должно жить». Целью этого высшего образования, как понимал ее тогда Куракин, было сделаться «просвещенным гражданином, полезным для своего отечества» [352] .

352

Куракин Александр Борисович // РБС. Т. «Кнаппе — Кюхельбекер». СПб., 1903. С. 560.

За проведенные в Лейдене 15 месяцев и Куракин, и его товарищи остались очень довольны как своими занятиями, так и образом жизни. За ними здесь в роли гофмейстера присматривал Карл Сальдерн, брат известного дипломата и российского посланника в Польше, который держался с вверенными ему студентами совершенно иначе, нежели пресловутый Бокум, тактично и дружелюбно, хотя суммы, присылаемые родственниками из Петербурга на содержание студентов, надо думать, были не меньше, чем те, что выделялись лейпцигским студентам. Окончить обучение должно было путешествие по Европе, в которое князь А. Б. Куракин, граф Н. П. Шереметьев и С. А. Колычев в сопровождении Сальдерна отправились осенью 1771 г. и завершили его пребыванием в Париже в 1772 г., откуда вернулись в Россию (в начале путешествия к ним присоединился только что приехавший из России князь Г. П. Гагарин, двоюродный племянник Паниных; его также называют в числе лейденских студентов, но он пробыл здесь слишком мало времени и не успел записаться в матрикулы, следовательно, вряд ли посещал лекции профессоров).

Следующий «заезд» студентов-дворян в Лейден состоялся в 1774 г., когда сюда прибыли князь Николай Юсупов вместе с Михаилом Нарышкиным, а чуть позже графы Николай и Сергей Румянцевы (последние приходились двоюродными братьями князьям Куракиным). Весной следующего года к ним присоединились князь Алексей Борисович Куракин (младший брат Александра Куракина) и его родной дядя по матери, который был старше Куракина всего на три года, Степан Степанович Апраксин, сын фельдмаршала С. Ф. Апраксина. Все они проходили тот же курс учебы, что и их предшественники, при этом Алексей Куракин обнаружил особое пристрастие к юридическим наукам. «Правы мне особенно полюбились», — сообщал он в письмах к брату Александру и посылал своим двоюродным дедам Паниным студенческие сочинения по трудам Г. Гроция и С. Пуффендорфа. Кроме того, Алексей Куракин собрал в Лейдене огромную библиотеку, покупая преимущественно книги научного содержания (по словам его биографа, он привез в Россию не менее 500 томов) [353] .

353

Куракин Алексей Борисович // Там же. С. 567–568.