Русские женщины (47 рассказов о женщинах)
Шрифт:
— Странно — это ещё мягко сказано, — засмеялась Лина. — Родители назвали Альвиной в честь какой-то тётки, которую я ни разу в жизни не видела. Но тётка, говорят, была хорошая.
Девушка нетерпеливо кивнула. Ей хотелось рассказать про себя.
— А меня мама назвала Марией — потому что к ней во сне пришла Богоматерь.
— Вы верующие? — шёпотом спросила Лина. Тогда не принято было так запросто обсуждать сомнительные вещи.
— Как бы да, — согласилась девушка. — Я вечером к тебе зайду,
Действительно, зашла. Лина не сразу заметила, что эта Мария, сразу же, впрочем, велевшая звать её по-кошачьи Мусей, — беременна. А сейчас, вечером, разглядела. Животик небольшой, крепкий, и ела с аппетитом. Лина даже начала переживать, что Саше не останется, чем поужинать, — но в какой-то момент Муся, к счастью, остановилась. Говорить с ней было особенно не о чем.
Работала Муся кастеляншей в детском саду, а её муж Валерий был ни много ни мало депутатом горсовета. Саша, когда она ему рассказала, изумился: какой мезальянс!
— Ну почему сразу «мезальянс»? — рассердилась Лина. — Может, любовь?
Валерий бывал дома редко, и беременная Муся, уже разменявшая к той поре декретный отпуск, отчаянно скучала. Она завела привычку караулить Лину на скамейке, у подъезда. Щёлкала семечки, умело сплёвывая шелуху в кулачок. Или же курила, спрятавшись за бетонной стеной подъезда. А потом вместе с Линой шла к ним домой — мешала готовить, заниматься, читать… Но у неё был животик, поэтому Лина терпела и молчала.
— Ты не курила бы, — сказала однажды Лина.
— А мне врач сказал, на таком сроке бросать нельзя! Это для ребенка — стресс.
Муся много и подробно рассказывала о себе — в деталях описывала своё самочувствие, и Лине порой казалось, что соседка путает её с врачом.
Валерий хотел сына, а Мусе было всё равно.
— А вы чего не идёте за ребёнком? — спросила как-то Муся, и Лина растерялась. Они с Сашей ещё не говорили об этом всерьёз, хотя прожили вместе уже целый год. Поводов не было.
— Думаешь, у нас будут когда-нибудь дети? — спросила она тем же вечером, уткнувшись мужу в плечо. Как будто спрашивала у плеча, а не у Саши.
— Львина, конечно будут! — засмеялся Саша. — Мы ещё даже, можно сказать, и не начинали этот процесс.
Лина успокоилась. В самом деле — куда торопиться? Ей надо диплом получить, Саше — защититься.
В августе Муся родила сына.
«На три пятьсот вытянул!» — крикнула из окна.
Как про колбасу, поёжилась Лина. Валерий приехал забирать жену и сына в роддом на красивой бежевой «Волге» — и Лину опять удивило, какой они были странной парой. Миленькая, но при этом простодырая, по выражению свекрови, Муся и ладный-складный Валерий. Пиджак сидел как на манекене из магазина «Синтетика».
Мальчика назвали по моде тех лет — Иваном.
Теперь
Через полгода после рождения Ванечки она опять забеременела.
— Вот, Линка, скажут тебе, что, пока кормишь, не залетишь, — не верь! Враньё! Надо было предохраняться.
Муся была разгневана тем, как её обманули организм и народные приметы. Она совсем не собиралась рожать второго сразу после первого.
— Моя мать сама из двойни. Говорит, что хуже близнецов — только погодки, — жаловалась Муся.
— Так у тебя и близнецы могут быть? — спросила Лина. — Это же передаётся по наследству?
— По мужской линии, — важно сказала Муся.
Действительно, в положенный срок Муся показалась в окне роддома с единственным свёртком. И лицо у неё было расстроенное.
— Опять пацан. Валерий ещё и какое-то имя дурацкое придумал — Лука.
Лина тут же вспомнила цитату, застрявшую в памяти со школьных времён: «Лука — апостол утешающих иллюзий, Сатин — певец правды свободного человека».
Вернувшись из роддома, Муся объявила, что будет звать младшего Лукасом. Пока её не было, домом заправляла мама Валерия — суровая дама в седых кудряшках, до смешного походившая на композитора Баха с известного портрета: точно такой же крупный нос и подозрительный взгляд. С Ванечкой бабушка справлялась отлично.
У стен, как известно, есть уши, но в том доме, где жили Лина и Муся, стен вообще как будто не было — соседи могли слушать друг друга, точно радиоспектакль. Ванечка часто плакал, иногда Лина слышала, как ворчит Муся, а потом покрикивает Валерий. Иногда раздавались глухие шлепки и удары — как будто кто-то не слишком большой и тяжёлый падал на пол.
А вот бабушка-Бах пусть и выглядела строго, но так щебетала за стенкой, что Лина невольно улыбалась, слушая — тоже, кстати сказать, невольно.
Она не сомневалась, что Муся вскоре начнёт приходить к ней, как прежде, — теперь уже с Ваней у ноги и Лукасом у груди, но соседи неожиданно собрались и переехали. В считаные дни — Лина даже не успела толком попрощаться. Муся не оставила ни адреса, ни телефона, квартиру сдали молчаливому бирюку, который жил один в трёх комнатах, но не издавал, если верить стенке, ровным счётом никаких звуков.
Лина чувствовала обиду, но в большей степени — облегчение. Никто теперь не мешал ей учиться, никто не напоминал о том, что главное предназначение женщины — это материнство.