Русский флаг
Шрифт:
Найти Лапу было не сложно. Он уже вокруг себя чуть ли не сколотил новую банду. Человек, который моментом находит почитателей и организовывает их. Но и я послал в это формируемое «сообщество» сразу же троих человек. Каждый из которых думает, что он единственный информатор. Так что в курсе событий и каждого слова, что произносил этот талантливый бандит.
Ничего криминального для меня. Но десяток обозников готовы отправиться с Лапой в Миасс, пусть даже это будет билет в один конец. И пусть даже убегут, с моего ведома, конечно. Нужно же где-то набрать
Лапа внимательно выслушал меня, кивая на почти каждое слово. Для него мое предложение было понятным.
— Ну, Кондратий Лапа, сможешь такое сделать.? — спросил я, когда объяснил свою задумку.
— Отчего же не смочь. А вы всё изволите меня проверять, да, испытывать? Коли есть у вас сомнения, так чего ж тогда связываетесь со мной? Да такое дело привеликое предлагаете. А ведь за то, чем мне предстоит заниматься по вашей задумке, и голова с плеч, — и сказал Кондратий.
И это он имел в виду не то, что я ему предлагаю сделать в своём поместье, не за это голова с плеч. Хотя не исключено, что наказание может быть тоже суровым. Но тут попасться нужно. А Лапа такие дела должен решать без свидетелей.
Кондратий говорит о том, что он будет намывать золото на тех землях, которые будут принадлежать мне. Ну, а если даже не будет как какой-то бумажки, которая бы свидетельствовала о том, что среднее течение Миасса с некоторыми особо важными мелкими речушками — моя собственная, то я буду всё равно намывать там золото. Пускай незаконно, лишь в какой-то мере, помогая и прикрывая общину Кондратия Лапы.
В Российской империи золото намывать запрещено. Всё золото, всё серебро, которое будет находиться заводчиками ли, помещиками ли, всё оно как бы принадлежит государству.
Более того, я обязательно сообщу о том, что нашёл золото. Всё-таки для меня богатство страны значит куда как больше, чем личное обогащение. Поэтому через года два я обязательно обо всём скажу, и эту информацию попробую продать задорого.
А за два года можно насобирать преизрядное количество тех самородков, которые обязательно в Миассе найдутся. Ведь в иной истории были… Мало того, я даже знаю конкретно, где находили самые крупные самородки в Миассе.
— Насколько вольно мне в тех делах поступать, с родичами вашими? — задал закономерный вопрос Лапа, когда выслушал, к чему те, или иные его действия должны были привести.
Я не показывал вида, что сомневаюсь. Сомнения были, но до того, как я нашел Лапу и стал ставить ему задачу. Теперь мой пес должен увидеть, что хозяин достаточно решительный и сильный, чтобы и дальше мне служить верой и правдой.
— Нет человека, нет проблем! — сказал я.
Пусть слово «проблем» не было понято Лапой, но общий смысл выражения он уловил сразу.
Почему так? Почему не договориться? Так понял я уже, что дядька мой просто все красные линии прошел. Это как избивать почти что до смерти своего родного брата? Забирать деревню, которая по всем бумагам принадлежит отцу? Ну да, могли появиться еще какие-то бумажки. Все же есть
Так что со смертью дядьки Матвея Ивановича и спор сам собой угаснет. Мама будет в безопасности. Так как после вероятной смерти отца, она как бы насильно не будет взята Матвеем. Ну и за разоренную деревню, за все… И не чувствовал я к такому родственнику ни каких родственных чувств.
Даже к непутевому Сашке Норову, авантюристу, моту и игроку, и то было больше интереса. Наверное, потому, что таких бедовых родственников всегда жалко. А вот таких, которые готовы убить своего родного брата?.. Нисколько.
Нагло, как это только возможно, Лапа шел к «арендаторам». Это те люди, которые получили деньги за участие в интриге одного брата против другого. Суть была простая. Сдать деревню в аренду, по документам, которые у Матвея были. Подложные они, или нет, это решать тому, кто… Сам от этой интриги выгодополучатель. Стрельцов.
— А-ну стой! Я знаю, вы из обоза гвардейцев. Чесь нужно? — попробовал один наглец остановить Лапу.
— Кто голова у вас, ватажники? — спросил, гордо подняв голову Кондратий. — Скажи, что Поп идет погутарить!
— Поп? А крест с кадилом где припрятал? А? Знамо быть, что в потаенных местах, на чем мужи добрые сиживают! — сказал разбойник и заржал.
Не все подхватили смех молодого ватажника. Вот так идти к Медведю может только равный ему, или даже тот ватажник, кому сам Медведь поклон отобьет. Хотя, последнее вряд ли. Все в ватаге считали, что их предводитель самый-самый.
— Хр! Хр! — захрипел весельчак, когда Лапа резко, почти что и неуловимым движением взял наглеца на болевой захват.
Кондратий смотрел, как тренируются солдаты и даже офицеры роты гвардейцев. Проникся уважением к Норову, что такую науку дает, о которой на Дону вроде бы и слышали, но никто не признается, что таким подлым боем владеет.
И вообще он проникся уважением к Норову. Это было очень странно. Молодой, очень молодой капитан гвардии вел себя и говорил так, будто бы понимал, что такое ватажное, бандитское сообщество. Норов уверен в себе, как будто бы знает все наперед. И за жизнь Лапа так же был благодарен Норову. Он, как оказалось, любит жизнь, когда оказался в одном шаге от смерти, понял это. И раньше Лапа под пулями ходил и получал ранения. Но никогда ранее еще не осознавал такого, что жизнь нужно любить.
Ну и то, что Норов уже отправил своих людей за семьей, точнее старшим сыном, Лапы, так же делало Кондратия рабом и положения и этого гвардейского капитана. И, нет, бандит не испугался за своего наследника, напротив, подумал о том, что Норов может дать Степану путевку в жизнь. Выучит и еще человеком сделает. Даст его, Лапы, сыну, то, что сам Кондратий не сможет.
— Оставь его, Поп! — прорычал, словно тот самый медведь, главарь банды. — Я слышал о твоей удаче, Поп. Пошто ко мне пожаловал?