Русский калибр (сборник)
Шрифт:
— Отправляюсь я, Андре, — сказала Паола, с улыбкой наблюдавшая за моими действиями. — Ты останешься здесь. И будешь терпеливо ждать моего возвращения. Хорошо?
Что она находила в этом хорошего, я понять решительно не мог.
— Нет. По крайней мере до тех пор, пока не скажешь — куда и зачем ты идёшь.
Мгновение она колебалась, глядя на меня пристально и немного сердито, потом вдруг вздохнула и, легко поднявшись с места, быстрыми шагами пересекла разделявшее нас пространство. И присела рядом, крепко взяв меня за руки своими горячими ладошками.
— Последние пять лет я ни перед кем не отчитывалась
— Ну и как? — поинтересовался я. — Поняла?
— Нет. Точнее… поняла кое-что. Кто-то скупает мои компании бешеными темпами, даже не пытаясь торговаться. Четыре контрольных пакета уже уплыли, ещё пять сделают это в ближайшие минуты. Это огромные деньги, Андре. Кольбиани просто не имеет в наличии таких средств. Есть ещё кто-то, желающий расправиться со мной. Или же… спасти меня.
— Тебе сказки в детстве читали? О добрых самаритянах? — Она ошпарила меня гневным взглядом. Религия — больное место всякого итальянца, это я и впрямь зря.
— Ты просил рассказать? — резко спросила Паола. — Тогда прекрати иронизировать и слушай!
— Да, мэм! — рявкнул я, вскакивая на ноги и вытягиваясь во весь рост. — Прошу прощения, мэм! Больше не повториться! Мэм!
Она сама поняла, что перегнула палку, и вымученно улыбнулась. Заставила меня сесть, села рядом сама.
— Извини. Я и в самом деле не привыкла к тому, чтобы меня перебивали. Не сердись и попробуй дослушать спокойно, — Паола взяла мой стакан и сделала большой глоток. На её лице тут же появилась смешная гримаска, она скривила губы и с отвращением передёрнула плечами. — Я позвонила депутату Винанти, принесла ему свои извинения за угнанный самолёт, испорченный причал и перепуганного охранника. Он очень странно себя вёл… Всё понял, всё простил, ни одной претензии… И очень настойчиво рекомендовал мне связаться с неким доктором Массимо Сиано, здесь, в Генуе. Этот человек близок к партии Босси, хотя всегда старался держаться в тени. Возможно, через него мне удастся выйти на людей, готовых помочь. Понимаешь?
— Нет, — честно сознался я. — Чем он может тебе помочь? Каким образом? Он волшебник? Итальянский Санта-Клаус? Babbo Natale?
— Не знаю, Андре, — она задумчиво смотрела куда-то мимо меня. — Но… лучше сделать и пожалеть об этом, чем не сделать и сожалеть об упущенном. Разве не так?
— Так не так, — я пожал плечами. Так-то оно так, вот только кто даст гарантию, что это не ловушка? — Извини, Паола, — сказал я, решительно отставляя стакан и поднимаясь с места. — Но я не отпускаю тебя. Одну.
Последнее уточнение было сделано как нельзя кстати. Взрыв не состоялся, хотя за секунду до этого мне показалось, что — всё. Сейчас-то оно и начнётся… Паола расслабилась, и даже позволила себе улыбнуться, окинув меня оценивающим взглядом.
— Знаешь, Андре… возможно, мне это понравится. Когда-нибудь.
В ответ на мой недоуменный взгляд, она пояснила:
— Я имею в виду — забавно, когда тобою командуют. Со мной этого давно не случалось. Раньше…
Тут я спросил сам себя: «Ну-с, месье? Так это и есть то, за что вы всегда бились с таким упоением?» И — не дождался ответа.
По распоряжению Паолы молчаливый стюард принёс
Но, увы. Последовавшие за тем события окончательно убедили меня в том, что в Италии практически все пути вымощены благими намерениями. И все они ведут чёрт знает куда.
Уже стоя на трапе, Паола отдавала капитану последние распоряжения, касавшиеся, насколько я мог понять, сообщений, поступающих по факсу. Мальчик поедал её глазами, время от времени косо поглядывая на меня, я в ответ строил презрительные гримасы и вёл себя хуже некуда; в общем — всё было нормально. До того момента, пока за невысокой оградой, окружавшей территорию порта, не затормозила машина. Из неё поспешно выскочило несколько разновидностей «синьоров», в которых я намётанным глазом мгновенно опознал полицейских. Мне это почти всегда удаётся, но особенно точно я угадываю этих ребят, когда они вылезают из автомобиля с надписью «Полиция». Согласитесь, ошибиться почти невозможно.
Вновь прибывшие быстрыми шагами приближались к нашей красавице «Джульетте», не обращая никакого внимания на все прочие причалы. Если это были не гости, то я ничего не понимаю в гостях. На всякий случай я спустился пониже, по возможности прикрывая своим телом Паолу.
Подойдя к яхте вплотную, они перестроились в боевой порядок. То есть — двое помоложе отстали, а старший и, видимо — главный вышел на первый план. И замер, не дойдя до трапа нескольких метров. Вид у него был весьма заурядный, я бы даже сказал — вполне полицейский вид: несвежая белая рубашка, галстук с жирным пятном, опущенный, по случаю жары, на уровень третьей пуговицы, неаккуратная смуглая плешь и профессионально-едкий взгляд. Так и хочется стукнуть, ей-ей.
— Синьорина Бономи? — утвердительно спросил он, едва удостоив меня беглого взгляда и сосредоточив всё своё внимание на Паоле. Зато двое других «мальчиков» очень профессионально держали меня в поле зрения, бдительно следя за каждым движением.
— Да, — холодно ответила Паола, глядя на него сверху вниз. — Что вам угодно?
Чтобы понять эту часть диалога, моих знаний итальянского ещё хватало. Но и только. Из ответной речи до меня дошло только имя этого синьора. Зато какое это было имя!
— Комиссар Каттани, — и какая-то абракадабра на итальянском. Однако…
— Простите, комиссар, — я абсолютно невежливо встрял в этот монолог, — а Дик Трейси, случайно, не из вашего участка?
Ну не смог я удержаться. Услыхав его фамилию, ставшую знаменитой после километрового итальянского сериала, и соотнеся мужественную физиономию Микеле Плачидо с этой затрапезной личностью, я поневоле начал давиться от смеха. Его, беднягу, просто перекосило от злости. Я явно оказался не оригинален в своих ассоциациях.