Русский преферанс
Шрифт:
Вот эта-та самая Фишечка и есть невеста несчастного Петра Петровича.
В этот вечер в доме Максима Максимовича происходило следующее: в гостиной несколько человек знакомых играли в преферанс. Нынче трудно найти дом, в котором по вечерам не играли бы в преферанс. Сам хозяин г-н Фефёлкин, надев серебряные очки, читал с величайшим вниманием статью из «Московских ведомостей» об утраченных билетах сохранной казны; Матрёна Кондратьевна сидела возле какой-то барыни и говорила: «Прелестная, я вам скажу, это выдумка — преферанс, будь хоть сколько гостей, для всех достанет занятий!» Фишечка сидела за фортепьяно и играла польку Анну.
Фишечка —
Хороша ли Фишечка, представляю судить самому моему читателю. Я, со своей стороны, представляю портрет её в том виде, как она сидит за фортепьяно. Во-первых, она блондинка; во-вторых, душа её полна чувств и тревоги, потому что грудь её поднялась почти до подбородка, а глаза закатились так высоко и так далеко, что так и хочется сказать: прощайте, Фишечка!
Два локона её, мягкие, шелковистые, цвета горного льна, в прелестном беспорядке: один небрежно закинулся за ухо, другой выскочил из этой природной загородки и бегает на свободе по немножко бледному личику; губы, цвета свежей моркови, немножко засохли от разгорячённого дыхания.
Итак, Фишечка играла польку Анну, играла бегло, с чувством; играла, играла, вдруг вскрикнула: ах! — и вскочила: в дверях стоял Пётр Петрович, в почтительной позе, с радостной улыбкой на устах. — Как же это он так скоро переменился? — спросят читатели. Не знаю — это касается психологии. Мне известно только, что хотя Пётр Петрович и улыбался, но на душе у него скребли кошки.
Совершивши все нужные приветствия, он подошёл к своей невесте, которая опять уселась за музыку.
— Я помешал вам, Феона Максимовна?
— О нет, вы только меня обрадовали.
— Продолжайте же, я так люблю слушать, когда вы играете.
И Пётр Петрович облокотился на фортепьяно. Фишечка сделала несколько аккордов, устремила на него свои томные очи и запела, запела сладко, с глубоким чувством: «В твоих глазах я вижу рай, смотря на них всегда вздыхаю, ты не поверишь, ты не поверишь, ах как ты мил!»
Фишечка всегда изменяла последний стих.
Но вот подите вы: не найдёшь человека со всеми возможными совершенствами! Вот хоть бы Фишечка… чудесно пела она эту песенку, но у неё была скверная привычка: когда она пела, то всегда так широко разевала рот, что если бы вы в это время заткнули себе уши, так подумали бы, что она зевает.
Когда она вытягивала слово «рай», Пётр Петрович как-то нечаянно заглянул ей в рот и увидел… о боже!.. несколько гнилых зубов!.. Однако же, несмотря на это открытие, по окончании пения он с чувством поцеловал её руку. О, ужас! Рука была потная и холодная! Пётр Петрович только в первый раз заметил этот недостаток. Он задумался, сердце его сжалось, отвращение к невесте проснулось в нём с новой силой. Боже мой, целая будущность!.. Жена с потными руками, с гнилью в зубах!.. Без приданого!.. Ох! Фефёлкин!.. Матрёна Кондратьевна!..
В эту минуту он готов был пренебречь приличиями, честью… «Какой же добрый гений спасёт меня?» — подумал он.
— Преферанс! — закричал один из
В это же самое время Максим Максимович приготовлял другой стол для преферанса.
— Пётр Петрович! А что, батюшка, пулечку-другую сыграем? — спросил он.
— С удовольствием, — отвечал машинально Пётр Петрович.
— Позвольте же, — продолжал хозяин, — не знаю ещё, наберём ли пульку-то?.. Жена не играет… постойте же: вот Анна Ивановна — раз; я — два; вот Пётр Петрович, это три, ну, а четвёртый-то кто же!
— Так что ж? Втроём! — пропищала гостья, называвшаяся Анной Ивановной.
— Ну, втроём что за преферанс… Ба… да что ж я хлопочу, а вот Фишечка…
— Это для меня новость, — сказал Пётр Петрович, — я не знал, что вы играете в преферанс.
— О, ещё как! — наивно отвечала Фишечка, порхнув к ломберному столу.
В самом деле, это был сюрприз для Петра Петровича, который ещё никогда не видал свою невесту за картами. В самом же деле Фишечка была отъявленная игрочиха, но при Петре Петровиче никогда не дерзала по той причине, что очень горячилась за картами и боялась наделать каких-нибудь глупостей.
— Вы не радуйтесь, — продолжала она, бросив кокетливый взгляд на своего жениха, — я ужасно сердита за картами.
— О, я не боюсь, — отвечал нежно Пётр Петрович, — это будет для меня другая новость, я увижу, как сердятся прекрасные существа.
«С рожками…» — прибавил он мысленно.
Но вот игроки уселись, преферанс начался. — Петрович сидит vis-a-vis (напротив — франц.) с Фишечкой, Максим Максимович — с Анной Ивановной. Несмотря на свою пламенную любовь к жениху, Фишечка играет очень серьёзно; кажется, она вся углублена в игру; Анна Ивановна беспрестанно просит Петра Петровича, чтобы он её утопил; Фефёлкин играет с наслаждением, и когда игра разыгрывается счастливо, то он подпевает в каданс [80] игре: «Вышла кошка за кота, за кота котовича, за Петра Петровича!» Эта песенка любимая Максима Максимовича за преферансом. Иногда только он прерывает её также любимой поговоркой: «Всё ваше, сударыня, и волы ваши!»
80
В ритм (фр.)
— Что это, Пётр Петрович, вам, кажется, в самом деле хочется испытать, умею ли я сердиться, вот уж в другой раз вы меня ремизите! — говорит Фишечка, вспыхнув и бросая сердитые взгляды на Петра Петровича. Максим Максимович делает знаки дочери, чтобы она не горячилась, но Фишечка не может справиться со своими чувствами: лицо её красно, дыхание тяжело.
«Эге, — думает Пётр Петрович, — вот чудесный случай узнать нрав моей суженой…»
Анна Ивановна играет в червях, но игра у неё неверная.
Фишечка в восторге: по её расчётам, Анна Ивановна должна быть без двух. Вдруг Пётр Петрович, как будто нечаянно, бьёт тузом Фишечкина короля и подводит под сюркуп её другого козыря, — Анна Ивановна со всеми, — Фишечка без двух в червях.
— Послушайте, милостивый государь, — кричит Фишечка задыхающимся голосом и позеленев от злости, — если вы решились надо мной забавляться, то советую вам прекратить ваши шутки… я вам не позволю… я вам не дура досталась… вы ничем меня не уверите, что сделали это не нарочно!..