298. «Мое сердце — родник, моя песня — волна…» [309]
Мое сердце — родник, моя песня — волна, Пропадая вдали, — разливается…Под грозой — моя песня, как туча, темна, На заре — в ней заря отражается.Если ж вдруг вспыхнут искры нежданной любви Или на сердце горе накопится —В лоно песни моей льются слезы мои, И волна уносить их торопится.<1856>
309
Музыка Рубинштейна.
299. Из Бурдильена («Ночь смотрит тысячами глаз…»)[310]
Ночь смотрит тысячами глаз, А день глядит одним;Но солнца нет — и по земле Тьма стелется, как дым,Ум
смотрит тысячами глаз, Любовь глядит одним;Но нет любви — и гаснет жизнь, И дни плывут, как дым.<1874>
310
Музыка Кюи.
300. Диссонанс («Пусть по воле судеб я рассталась с тобой…»)[311]
(Мотив из признаний Ады Кристен)
Пусть по воле судеб я рассталась с тобой, —Пусть другой обладает моей красотой!Из объятий его, из ночной духоты,Уношусь я далеко на крыльях мечты.Вижу снова наш старый, запущенный сад:Отраженный в пруде потухает закат,Пахнет липовым цветом в прохладе аллей;За прудом, где-то в роще, урчит соловей…Я стеклянную дверь отворила — дрожу —Я из мрака в таинственный сумрак гляжу.Чу! там хрустнула ветка — не ты ли шагнул?!Встрепенулася птичка — не ты ли спугнул?!Я прислушиваюсь, я мучительно жду,Я на шелест шагов твоих тихо иду —Холодит мои члены то страсть, то испуг —Это ты меня за руку взял, милый друг?!Это ты осторожно так обнял меня,Это твой поцелуй — поцелуй без огня!С болью в трепетном сердце, с волненьем в кровиТы не смеешь отдаться безумствам любви, —И, внимая речам благородным твоим,Я не смею дать волю влеченьям своим,И дрожу, и шепчу тебе: милый ты мой!Пусть владеет он жалкой моей красотой!Из объятий его, из ночной духоты,Я опять улетаю на крыльях мечты,В этот сад, в эту темь, вот на эту скамью,Где впервые подслушал ты душу мою…Я душою сливаюсь с твоею душой —Пусть владеет он жалкой моей красотой!<1876>
Что мне она! — не жена, не любовница, И не родная мне дочь!Так отчего ж ее доля проклятая Спать не дает мне всю ночь!Спать не дает, оттого что мне грезится Молодость в душной тюрьме,Вижу я — своды… окно за решеткою, Койку в сырой полутьме…С койки глядят лихорадочно-знойные Очи без мысли и слез,С койки висят чуть не до полу темные Космы тяжелых волос.Не шевелятся ни губы, ни бледные Руки на бледной груди,Слабо прижатые к сердцу без трепета И без надежд впереди…Что мне она! — не жена, не любовница, И не родная мне дочь!Так отчего ж ее образ страдальческий Спать не дает мне всю ночь!1878
312
Музыка С. Танеева, Рейснер-Куманиной, Барсова, Усатова. Пели в демократической и революционной среде. Отклик на дело В. Засулич, совершившей покушение на петербургского градоначальника Ф. Трепова (по другой версии — посвящается В. Фигнер).
Зной — и все в томительном покое —В пятнах света тени спят в аллее…Только чуткой чудится лилее,Что гроза таится в этом зное.Бледная, поникла у балкона —Ждет грозы, — и грезится ей, бедной,Что далекой бури призрак бледныйСтал темнеть в лазури небосклона…Грезы лета кажутся ей былью, —Гроз и бурь она еще не знает,Ждет… зовет… и жутко замирает,Золотой осыпанная пылью…1890
313
Музыка Ф. Блуменфельда.
303. Песня цыганки («Мой костер в тумане светит…»)[314]
Мой костер в тумане светит;Искры гаснут на лету…Ночью нас никто не встретит;Мы
простимся на мосту.Ночь пройдет — и спозаранокВ степь далеко, милый мой,Я уйду с толпой цыганокЗа кибиткой кочевой.На прощанье шаль с каймоюТы на мне узлом стяни:Как концы ее, с тобоюМы сходились в эти дни.Кто-то мне судьбу предскажет?Кто-то завтра, сокол мой,На груди моей развяжетУзел, стянутый тобой?Вспоминай, коли другая,Друга милого любя,Будет песни петь, играяНа коленях у тебя!Мой костер в тумане светит;Искры гаснут на лету…Ночью нас никто не встретит;Мы простимся на мосту.<1853>
314
Музыка Чайковского (1886), Гоффман, Лишина, Метнера, Флярковского. Популярен как цыганский романс на музыку неизвестного композитора в обработке Пригожего, а также на музыку Ф. Садовского (из репертуара В. Козина).
«Подойди ко мне, старушка,Я давно тебя ждала».И косматая, в лохмотьях,К ней цыганка подошла.«Я скажу тебе всю правду;Дай лишь на руку взглянуть:Берегись, тебя твой милыйЗамышляет обмануть…»И она в открытом полеСорвала себе цветок,И лепечет, обрываяКаждый белый лепесток:«Любит — нет — не любит — любит».И, оборванный кругом,«Да» сказал цветок ей темным,Сердцу внятным языком.На устах ее улыбка,В сердце — слезы и гроза.С упоением и грустьюОн глядит в ее глаза.Говорит она: «Обман твойЯ предвижу — и не лгу,Что тебя возненавидетьИ хочу, и не могу».Он глядит все так же грустно,Но лицо его горит…Он, к плечу ее устамиПрипадая, говорит:«Берегись меня! — я знаю,Что тебя я погублю,Оттого что я безумно,Горячо тебя люблю!..»<1856>
Ты скоро меня позабудешь,Но я не забуду тебя;Ты в жизни разлюбишь, полюбишь,А я — никого, никогда!Ты новые лица увидишьИ новых друзей изберешь, —Ты новые чувства узнаешьИ, может быть, счастье найдешь.Я — тихо и грустно свершаюБез радостей жизненный путь;И как я люблю и страдаю —Узнает могила одна!1845
316
Музыка Даргомыжского (1846), Варламова (1847), Глинки (1847), Дюбюка, А. Рахманинова и др. В 1840-е годы был популярен романс Глинки (особенно в исполнении певицы Е. Коннар). В 1855 г. композитор его оркестровал. Позднее популярным стал романс Даргомыжского.
Я все еще его, безумная, люблю!При имени его душа моя трепещет;Тоска по-прежнему сжимает грудь мою,И взор горячею слезой невольно блещет.Я все еще его, безумная, люблю!Отрада тихая мне душу проникаетИ радость ясная на сердце низлетает,Когда я за него создателя молю.1846
317
Цыганский романс. Музыка Даргомыжского (1851). Стал популярен благодаря исполнению его Полиной Виардо (1853). Об этом — стихотворение «Безумная, после пения Виардо-Гарсия» В. Г. Бенедиктова.
Тени гор высокихНа воду легли;Потянулись чайкиБелые вдали.Тихо все… томленьемДышит грудь моя…Как теперь бы крепкоОбнял друга я!Весело выходитСтранник утром в путь;Но под вечер домаРад бы отдохнуть.<1844>
318
Перевод стихотворения Ф. Рюккерта. Музыка Мусоргского.