Русский романтизм
Шрифт:
а герои подчинены воле случая. Обычно они наделены при-
митивно — мифологическим мировоззрением, которое прело-
мляется сквозь пародирующую его авторскую призму. Этот
двойственный аспект создает разнообразные гротескные
сдвиги и искажения и является любимым приемом его твор-
чества.
Этой двойственности не понял Погодин в своем
о „Захарушке" (см. выше) и, очевидно, очень хорошо понял
Достоевский, восхищавшийся наиболее гротескными его со <<
зданиями, которые оказали на него несомненное влияние *),
а в критике вызвали ряд недоумевающих отзывов—настолько
эти приемы были новы в русской литературе.
При чтении „Странника" снова вспоминаются слова Но-
валиса: „можно представить рассказ без связи, но в ассоциа-
ции, как сновидение",—которые могли бы служить эпиграфом
для этого произведения, так хорошо определяют они его
основную сущность.
„Странник" создает на русской почве своеобразный бес-
с ю ж е т н ы й жанр, в котором сюжет заменен калейдоскопом
случайных тем, в нем р а з р у ш а е т с я т р а д и ц и я лите-
р а т у р н ы х путешествий, намечаются основные черты
творчества В., получающие в дальнейшем свое развитие, соз-
дается он на почве личных переживаний, использованных как
литературный материал. Все это заставляет выделить его
особо, тем более, что это первый блестящий дебют начинаю-
щего писателя.
„Странник" появляется сначала в отрывках в „М. Тел."
(1830 г. № ,20 и 1831 г. № 2) и в „Деннице" (1831 г. ч. I
и II), затем выходит отдельными изданиями в 1831 и в 1840 г.
По свидетельству самого автора Пушкин от души смеялся
при чтении его и обещал написать отзыв 2). Действительно,
в письме к Нащокину (Царское Село 1 июня 1831 г.) Пушкин
пишет: „я сейчас увидел в „Лит. газете" разбор Вельтмана
очень неблагосклонный и несправедливый, чтоб не подумал
он, что я тут как нибудь вмешался. Дело в том, что и я ви-
новат: поленился исполнить обещанное,
разбора".
„М. Тел." (1831 г., № 5, 17, 21) встречает „Странника"
восторженно, как явление „своенравное, неожиданное и ра-
достное", именуя его прелестным „благоуханным цветком
в заглохшем саду нашей словесности". „Молва" (1834 г.,
№ 50) называет его „одним из драгоценных алмазов нашей
литературы". „Сев. Пчела" и „Телескоп" с особою похвалою
отмечают поэму „Эскандер". Полевой пишет В.: „мне хоте-
лось сообщить вам мои мысли о вашей прелестной тетрадке,
которую вы у меня оставили. Она меня восхитила оригиналь-
ностью, свежестью мысли и отличным изложением" Белин-
ский находит, что в „Страннике" выразился весь характер
Зельтмана — „причудливый и своенравный" 4). И, с этих пор,
он известен в обществе, как „автор Странника".
1) Об этом в подготовляющейся работе: „Гротеск Достоевского".
а) Воспоминания Вельтмана—„Вестник Европы", 1881 г., № 2.
») Папка № 2274.
<) „Молва", 1836, № 6.
Форма „Странника" поражала читателей своею необычай-
ностью. Старая традиция путешествия, весьма популярного
жанра в русской литературе, завещанного ей еще XVIII веком,
оказалась чрезвычайно своеобразно преломленной. Вельтман
путешествует на протяжении 45 дней, не сходя с места, по
географической карте, и, первоначально в рукописи, он так
и назвал свое произведение: „Путешествием по генеральным
картам".
Иногда автор пытается создать иллюзию путешествия,
которую сейчас же сам разрушает. Он хочет передать: 1) тече-
ние времени, начиная каждый день словами: „пора вставать",
„проснувшись около полудня", и заканчивая: „ночь, пора на
ночлег"; 2) движение, темп езды — быстрой сменой коротких
фраз: „Вот лицо земли пред нами, счастливой дороги! Заяц
навстречу не попадется, ось не переломится, колесо не раз-