Русский со словарем
Шрифт:
А знаете ли вы, что получится, если перевести название популярной песни «Хава Нагила» на латынь? Получится «Gaudeamus». Тоже песня. Кстати, по-моему, неплохая идея для хора Турецкого.
Правда-правда. Оба названия значат «Давайте радоваться». Так что проблема переводимости возникает не только в том случае, когда в другом языке нет вполне подходящих слов и выражений — как со словами типа удальили авось.Иной раз они, может, и подходящие, но заняты чем-то совершенно другим, как в случае с латинским «Gaudeamus», которое надежно ассоциируется со студенческим гимном.
А
Впрочем, в Интернете без труда находятся и рекламное агентство, и мебельная фабрика, и какая-то чаеразвесочная фирма «Cosa nostra». Ну, я имею в виду, «Наше дело». Мне еще понравилась носящая то же гордое имя контора по продаже автомобилей в Минске. Безумству храбрых… Это я про покупателей.
В 1998 году финская компания «Nokia» в рекламной кампании новых мобильных телефонов с разноцветными сменными панельками использовала в Германии слоган Jedem das Seine.Фраза эта переводится на русский как Каждому своёи восходит к Цицерону: «Justitia suum cuique distribuit» (De legibus (I,19)) — «Справедливость каждому своё распределяет». Собственно, Jedem das Seine— точный перевод на немецкий латинского сочетания suum cuique.Авторы рекламной кампании простодушно подразумевали: каждый выберет панельку того цвета, который соответствует его индивидуальности. Только вот беда: по-латыни и по-русски сочетание звучит невинно, но по-немецки оно безнадежно скомпрометировано тем, что в свое время красовалось на воротах в концентрационном лагере Бухенвальд.
Чувствительная к таким вещам немецкая общественность возмутилась, и кампания была быстро свернута. Впрочем, емкая формулировка Jedem das Seineиспользовалась и в рекламе фирм McDonald's, Microsoft и т. д. Особенно макабрически звучит эта фраза в рекламе набора специй для гриля, в которой тоже однажды фигурировала. Я нашла в Интернете сфотографированную кем-то страницу из немецкой версии каталога «ИКЕА», где слоган Jedem das Seineжизнерадостно указывает на широту ассортимента, с возмущенным комментарием: безобразие, мол, такого быть не должно. И тут же чей-то отклик: да уж…
Но обратимся к другому сюжету — пусть менее эффектному, зато более приятному. Шоколад «Dove» теперь производится и в России. Название его при этом, естественно, не переводится. Я подумала, что по-русски это и звучало бы гораздо хуже: шоколад «Голубь» («Голубок», «Голубь сизокрылый»). У Михаила Безродного в книжке приводится — конечно, не вполне всерьез — дивное рассуждение о влиянии стандартных рифм на национальное мировосприятие. В частности, он упоминает, что если по-английски стандартная рифма love — dove,то по-русски дежурной рифмой к слову любовьбудет понятно что. Я имею в виду не морковь.Отсюда, мол, не вполне одинаковое представление о любви. Но ассоциация ведь работает и в обратную сторону.
Хотя русское слово голубьи его производные вполне себе годятся для любовных номинаций, хотя о влюбленных говорят, что они воркуют, как голубки,слово это в русском языке не тянет за собой слово любовьтак автоматически, как в английском, где читатель ждет ужэтой рифмы. Любовь, спору нет, сладостна (про молоко и мед-то когда еще сказано!), ну и тут до шоколада остается один шаг. Русский перевод все только запутал бы.
А вот противоположный случай: русская телевизионная реклама духов «Tr'esor». Чарующий голос сначала произносит русский перевод — сокровище,а уж потом французское название. Это нетипично: я никогда не слышала, чтобы говорили о духах «Я решилась», «Обожаю», «Снова влюблена», даже «Черная магия». А вот еще популярные
Но женские духи «Трезор» — это уж точно для русского уха смешно. Вот и предварили название духов переводом, чтобы предупредить так некстати возникающую ассоциацию с собачьей кличкой — хотя отчасти.
Невпопад
Вселенная в алфавитном порядке
Есть такой американский фильм 1999 г. — «Музыка сердца» («Music Of The Heart»). Там Мэрил Стрип играет скрипачку, которая после развода с мужем устраивается на работу в простую школу в Гарлеме. У нее есть 50 собственных скрипок, и она начинает учить черных детишек играть на этих скрипках. Дело кажется безнадежным, учительницу-энтузиастку подстерегает множество трудностей, но в финале ее школьный оркестр играет в Карнеги-холле. Конечно, такому ответственному выступлению предшествуют серьезные репетиции, а родители школьников должны подписать специальные контракты. И вот трогательная сцена: бедное, совсем простое семейство. Глава семьи сидит за столом и, шевеля губами, читает контракт. Дело идет с трудом, и он поминутно заглядывает в толстенный словарь, который лежит на столе рядом с контрактом. Ну, смысл такой: вот, отец контракта без словаря прочесть не может, а сын играет в Карнеги-холле. Но я сразу задумалась о другом. Да, вот такой простой человек, читает, шевеля губами, а в доме есть большой словарь, и, главное, у человека есть идея, что непонятное слово надо посмотреть в словаре.
Другой американский фильм, 1984 г., комедия с Голди Хоун «Протокол». Суть там в том, что официантка случайно спасает от террористов президента Штатов и его гостя — арабского шейха. Ее берут на службу в администрацию президента, ну и начинаются всякие приключения. В этом фильме тоже есть занятная сцена. К героине, после ее подвига, приходят порученцы и приглашают принять участие в каких-то официальных мероприятиях, упомянув (не без издевки) о необходимости следования протоколу. Героиня кивает с каменным лицом, а закрыв за гостями дверь, пулей несется… куда? Конечно, к книжным полкам. Она достает засаленный фолиант и, бормоча «протокол, протокол», начинает его листать. При этом английское слово protocol,как и соответствующее русское слово, многозначно. И вот героиня читает одно толкование за другим, прикидывая, какое из значений имелось в виду.
Нет-нет, я понимаю разницу между киноискусством и жизнью.
Я не настаиваю на том, что в каждом американском доме на полках стоят словари и американские обыватели поминутно к ним прикладываются. Но ясно, что в американской культуре есть такой стереотип, а это уже немало.
Между прочим, из российского кино мне приходит в голову разве что фильм Ивана Дыховичного «Прорва» (1992 г.), где один из героев весь фильм ходит и спрашивает у всех: «У тебя есть словарь синонимов?» (ему нужен синоним к слову прорва).Такой странной вещи, конечно, ни у кого не оказывается. Дело, впрочем, происходит в 1938 г., так что задача была на самом деле не столь тривиальной — ну ладно, это я уже о своем.