Русский спецназ. Трилогия
Шрифт:
– Ты хорошо выглядишь, – заметил Шешель, но теперь ответом ему был только вздох.
– Ребра все болят, – с небольшой задержкой сказал извозчик, точно говорить ему было больно или он слов Шешеля не слышал и просто принялся рассказывать о том, чем заняты его мысли. Щека у него припухла. На лбу виднелась ссадина.
– Экипаж-то вчера быстро нашел?
– Нет. Побегать пришлось. Почитай всю ночь и бегал, искал, кричал. Далеко лошадка убежала. Через три квартала и нашел только.
– Бегать – это полезно для здоровья. Некоторые, не у нас, а в других странах, в особенности за океаном,
– Делать больше им нечего – по своей-то воле бегать. Я бы не стал.
– Сам виноват. Яму другому не рой. Ладно, прекращаем разговоры. Сиди и жди. Когда тебя в спину толкну – предложи тому, кто придет, в экипаж садиться, а до того считай, что меня здесь нет. Все понял?
– Как не понять, спустя полминуты экипаж вздрогнул оттого, что кто-то ступил на подножку, хотел протиснуться внутрь, занять место подле Шешеля, но извозчик опять сказал: «Извините, я занят. Меня подождать просили».
– Как знаешь.
Женский голос никак не мог принадлежать недоброжелателю Шешеля. Но, глядишь, этой кодовой фразой, которую злоумышленники заранее обговорили, извозчик мог дать знак и встречу сорвать. Шпионы будто. Не будет же Шешель каждый раз вылезать из экипажа и проверять, кто хотел воспользоваться услугами извозчика. Ясно, что все они окажутся гражданами благонадежными и никаких подлостей не замышляющими.
Прошло полчаса. Шешель стал беспокоиться. Он не видел черное авто перед входом на студию. Он не знал – следили ли за ним. Но недоброжелатели его могли уже прознать, что он выбрался из ночной переделки без большого для себя ущерба. Это означало, что извозчик не выполнил условия договора. Ему не надо давать обещанные деньги. Но опять же – он не выполнил условия, не отработал и тех денег, что уже получил, а следовательно, должен их вернуть. Пятьдесят рублей. Это много для извозчика, но для тех, кто ему дал эти деньги, – сумма ничтожно мала. Мало надежд, что за ней придут. Но все же. Эти люди не любят, когда их обманывают, когда поручения их не выполняются. Не за деньгами они придут, а за разъяснениями. На это надеялся Шешель.
– Он идет, – себе под нос сказал извозчик.
Шешель ответил хмыканьем, чтобы показать, что еще не заснул, все слышал и приготовился. Между спиной извозчика и крышей экипажа доступен ему лишь узкий сектор, куда попадала малая часть привокзальной площади вместе с куполом здания. Но и его с площади увидеть можно было, лишь вплотную подойдя к экипажу, да и то, если сделать это спереди, а не сбоку.
Шешель поглубже вдавился спиной в кресло. Ему оставалось пока только прислушиваться к разговору, а там будет видно. Эффектно появиться из глубин экипажа, когда о его присутствии недруг и не подозревает, – достойно театральной постановки. Но не более того. В жизни к таким эффектам прибегать не стоит. Не всегда стоит. Или все же стоит?
Шешель услышал шаги. Отчего-то он выделил их среди тысячи других шагов, звуки которых окружали его, как мошкара в лесу.
Извозчик встречал не словами, а взглядом, пробуя изобразить на лице что-то напоминающее улыбку. Но у него это никак не получалось. Кончики губ, как он ни старался, никак не хотели подниматься вверх, опадали,
– Здравствуй, барин. Рад видеть.
И соврать ему не удалось. По голосу было понятно, что встреча эта никакой радости ему не доставляет. Лучше бы ей и вовсе не состояться.
– А ты, голубчик, – плут. Вздумал обманывать меня?
– Никоим образом, барин. Я же приехал, как и уговаривались. Уже почитай час, как здесь стою. В чем же я обманываю?
– Да ты, видимо, и хочешь остаток получить?
– Ну, ну. Кто же откажется?
– Нет уж прежде скажи – отчего ты не исполнил просьбы моей?
– Я делал все, как ты хотел, завез офицера того на край города, попугал, но он сильный очень оказался. Меня побил. Вот смотри, как побил, – извозчик показал пальцем на свою распухшую щеку, – и ребра мне пересчитал. Хорошо – не сломал ни одного. И товарищей моих, которых я помочь попросил тоже изукрасил – мать родная не узнает и жена – у кого есть. Кто же знал, что так получится? Никто не знал. Нас же четверо было, а он – один. Знал бы заранее, не ввязался бы в это дело. Но деньги я честь по чести отработал.
– Я так не считаю. Ты должен повторить попытку. Думаю, что на этот раз в твоих же интересах, чтобы она была поудачнее. Приятелей побольше позови, если вы все немощные такие.
– Приятели мои не немощные, а нормальные. Но никто помочь мне не согласится. Барин, – в экипаж садись, – сказал извозчик, почувствовав спиной тычок Шешеля.
– Я тебе все сказал.
– Услышать нас могут. В экипаже-то поспокойнее. Денег мне нужно побольше, чтоб людей уговорить.
– Ты же сказал, что никто с тобой не пойдет.
– Так смотря за сколько.
– А ты плут, точно, плут.
– Жизнь трудна – вертеться приходится. Хочешь – отвезу тебя куда пожелаешь.
Шешель приготовился к приему гостя. Он ни одного слова не пропустил. Голос, как и ожидал Шешель, принадлежал одному из той троицы, что неотрывно следовала за ним минувшим вечером. Но кому? – вот в чем вопрос.
«Сейчас узнаем и познакомимся заодно. Очень близко. И поговорить возможность будет».
Когда незнакомец, вцепившись руками в козлы, поднялся на подножку, экипаж чуть накренился на рессорах. Секунду лицо его оставалось освещенным. Этого вполне хватило, чтобы Шешель убедился в правильности своей догадки.
Гость чуть не налетел на Шешеля и сел бы к нему на колени, если бы пилот, чуть не подвинул его, усаживая рядом.
– Добрый вечер. Вы, кажется, искали встречи со мной?
Незнакомец и не подозревал, что может попасть в ловушку и что в экипаже окажется еще один человек. Тут уж начнешь подозревать злой умысел, что у тебя примутся сейчас карманы обшаривать, приставив, чтобы не протестовал, нож к боку. Это если бы ночь вокруг стояла и улицы совсем опустели. Народу-то вокруг много. Закричи – толпа мгновенно соберется и полицейский прибежит выяснять, в чем дело. Вон он возле вокзала стоит, усы от безделья подкручивает.