Русский сыщик И. Д. Путилин т. 1
Шрифт:
— Не упускай его ни на минуту! — сказал я Ицке, указав ему на Коновалова, и спокойно пошел по своим делам.
V
На другой день Ицка явился ко мне сияющим.
— Ну что? — быстро спросил его я.
— Я все сделал. Они вместе вдвоем и в том доме!
— Де Роберти?
— Да, да!
— Сразу и встретились?
— Нет, много работы было. Уф, совсем заморил меня!
И он начал рассказывать.
— Как он пошел, я за ним, а он, с длинными ногами, идет так-то скоро,
Я перебил словоохотливого Ицку и нетерпеливо крикнул:
— Ты мне про Иванова говори! Видел его?
— Ну и как же! — обиделся Ицка.
— Так про это и рассказывай!
Ицка сделал недовольную рожу и торопливо передал результаты своих наблюдений.
Коновалов прошел в портерную на Фонтанке у Подьяческой и там встретился с Ивановым, который его поджидал. По описаниям внешности и опять тех же брюк это был, несомненно, Иванов.
Ицка сел подле них, закрывшись газетою, и подслушал их беседу, которую они вели на воровском жаргоне.
Судя по тому, что он подслушал, они сговаривались произвести какой-то грабеж с какими-то еще Фомкой и Авдюхой.
После этого они вышли и заходили еще в кабаки и в пивные и прошли наконец в дом де Роберти, где находятся и сейчас.
— Ну, а если их уже нет? — спросил я.
— Тогда они придут туда снова, — спокойно ответил Ицка.
Я молча согласился с ним и торопливо оделся.
— Ваше благородие! — сказал Ицка.
— Что?
— Если бы вы дозволили выследить их грабеж, мы бы их на месте поймали.
Я отказался.
— И грабежа бы не было!
— Его и так не будет, если мы Иванова арестуем.
Ицка грустно вздохнул и поплелся за мною.
Я пришел в ближайшую часть и попросил у пристава мне на помощь двух молодцев.
Он мне тотчас отпустил двух здоровенных хожалых.
Я приказал им переодеться в статское платье и идти с Ицкою, чтобы по моему или его приказу арестовать преступника.
На Садовой, в нескольких шагах от Сенной, находился этот знаменитый в свое время дом де Роберти, кажется, не описанный в «Петербургских трущобах».
А между тем это был притон едва ли не почище Вяземского дома. Здесь было десятка с два тесных квартир с угловыми жильцами, в которых ютились исключительно убийцы, воры и беглые, здесь содержатели квартир занимались скупкою краденого, дворники укрывательством, и (стыдно сказать) местная полиция имела с жильцов этого дома доходные статьи.
К воротам этого-то дома я и отправился сторожить свою дичину.
Часа два я бродил без толку, пока наконец он не вышел на улицу.
Я узнал его сразу,
Узнав его, я зашел ему за спину и окрикнул:
— Иванов!
Он быстро обернулся.
— Ну, тебя-то мне и надо, — сказал я, подавая знак своим молодцам, и спустя 15 минут он уже был доставлен в часть, где я с приставом сняли с него первый допрос.
VI
Поначалу он упорно называл себя Силой Федотовым и от всего запирался, но я сумел сбить его, запутать, и он сделал наконец чистосердечное признание.
Все мои предположения оказались совершенно правильными.
В ночь с 12-го на 13 июня он бежал из Красносельской этапной тюрьмы, разобравши забор; за ним погнались, но он успел спрятаться и на заре двинулся в путь.
Близ дороги он увидел чухонца, который сидел на камне и курил трубку.
Он подошел к чухонцу и попросил у него курнуть. Чухонец радушно отдал трубку. Он ее выкурил и возвратил. Чухонец стал ее набивать снова, и тогда беглому солдату явилась мысль убить его. Он поднял топор, лежащий подле чухонца, и хватил его обухом по голове два раза.
Удостоверившись, что чухонец убит, он снял с него сапоги, взял у него паспорт и 50 копеек, сволок его к сторонке и зашагал дальше.
Не доходя заставы, он увидел, что в нижнем этаже дачи открыто окно. Тогда он перелез через забор, снял с себя сапоги и шинель, взял в руку здоровый камень и влез в окошко.
Забрав все, что можно, он надел одно пальто на себя, другое взял в руку и ушел, оставив в саду свое — солдатское.
После этого он указал место, куда продал вещи Х-ра.
— И вещи-то дрянь, — окончил он признание, — всего 12 рублей выручил.
Я разыскал все вещи и представил их немцам, сказав, что прекрасные его брюки на самом воре.
— Нишего, — заявил немец, — я велю их вымыть! — И потребовал возвращения и брюк.
13 июня были совершены оба преступления, а 23-го я представил все вещи и самого преступника.
Шувалов высказал мне свое удивление моим способностям, но в то время я и сам был доволен и гордился этим делом, потому что все розыски были сделаны мною только на основании соображений, логически построенных.
СОБЛАЗНЕННЫЕ
I
Иногда я думаю, что священник и врач — два интимнейших наших поверенных — не выслушали столько тайн, не узнали столько сокрытого, сколько я в течение моей многолетней служебной деятельности.
Старики и старухи, ограбленные своими любовницами и любовниками; матери и отцы, жалующиеся на своих детей; развратники-сластолюбцы и их жертвы; исповедь преступной души; плач и раскаянье ревнивого сердца; подло оклеветанная невинность и под личиной невинности закоренелый злодей; ростовщики, дисконтеры, воры с титулованными фамилиями; муж, ворующий у жены; отец, развращающий дочь...