Русский язык в зеркале языковой игры

Санников Владимир Зиновьевич

(1) И дикий тунгуз, и сын степей калмык — все будут говорить: майора Топтыгина послали супостата покорить, а он, вместо того, Чижика съел!(М. Салтыков-Щедрин, Сказки. Медведь на воеводстве).

(2) [Немец-служащий Фридрих Шульц]— ведь я, говорю, господа, немец, шпрехензи-дейч,ИванАндрейч , колбасник(Н. Лесков, Островитяне, 5). [Цитата из Гоголя.]

(3) [Товарищ прокурора о даме легкого поведения Папильоткиной] Убитая была не простая дама, а дама

приятная во многих отношениях (...) Она никому не делала зла, она, напротив, всем и каждому, по мере сил своих, стремилась доставить удовольствие. К ней, говоря словами поэта прошлого времени, «шел воин, купец и пастух » (В. Буренин, Мертвая нога, IX). [Цитаты из Гоголя и Лермонтова.]

(4) У частного повереннного Зельтерского слипались глаза. Природа погрузилась в потемки. Затихли ветерки, замолкли птичек хоры, и прилегли стада.

Жена Зельтерского давно уже пошла спать(А. Чехов, Гость).

(5) Этот Жан— здоровеннейший мужчина, говорящий хриплым басом, пахнущий уксусом и вечно ищущий по свету, где оскорбленному есть чувству- рюмка водки и рубль взаймы(А. Чехов, Визитные карточки).

(6) Море шушукалось о любви до гроба, о счастье без возврата, о муках сердца и тому подобных неактуальных мелочах. Звезда говорила со звездой по азбуке Морзе, зажигаясь и потухая(И. Ильф—Е. Петров, Золотой теленок, XII).

(7) — Бездарный старик! Неталантливый сумасшедший! Еще один великий слепой выискался— Паниковский! Гомер, Мильтон и Паниковский! Теплая компания! А Балаганов? Тоже—матрос с разбитого корабля. Паниковского бьют, Паниковского бьют! А сам- Идемте в городской сад. Я вам устрою сцену у фонтана (И. Ильф—Е. Петров, Золотой теленок, XII).

(8) Чувствую, знаю—в правом кармане шубы у него колбаса (...) А в сущности— зачем она вам?Для чего вам гнилая лошадь? Нигде кроме такой отравы не получите, каквМоссельпроме (М. Булгаков, Собачье сердце, I).

(9) — Слава?—перебил Кончеев.—Не смешите. Кто знает мои стихи?(...) В будущем,, может быть, отыграюсь, но что-то уж очень много времени пройдет,потея тунгус и калмык начнут другу друга вырывать мое« Сообщение»,под зя- вистливым оком финна(В. Набоков, Дар, V).

(10) Не стесняйся, пьяница,, нося своего,

он ведь с нашим знаменем цвета одного (И. Губерман)

— перекличка со стихами С. Михалкова о красном пионерском галстуке:

Как наденешь галстук,, береги его,

Он

водь с нашим знаменем цвета одного.

(11) ...он собирался стать ее четвертым мужем, не потому что, тсятс говорится,, от нее светло, я потому что с ней не надо света. При свете она говорила без умолку и что попало(Т. Толстая, Сомнамбула в тумане)—перекличка со стихами И. Анненского.

(12) Я Федин, и Замятин, и Каверин,

Полонская известная,, Гацкевич,

И Харитон (которые дрожали Благоговейно)—вес они Чукоккалу пытались обесчестить.

Мне не смешно, когда маляр негодный Мне пачкает Мадонну Рафаэля!

(Е. Шварц о юмористическом журнале К Чуковского «Чукоккала»).

(13) Я думая Будкеев, лше челюсть кроша.

«И жить хорошо, я жизнь хороша'»

(В. Высоцкий, О сентиментальном боксере).

(14) Выхожу я как-то на дорогу

В старомодном ветхом шушуне,

Ночь тиха, пустыня внемлет Богу,

Впрочем, речь пойдет не обо мне(И. Иртеньев).

(15) [О современной манере пения эстрадных певцов]:

Этот стону них песней зовется!

2. При цитации обращение с первоисточником может быть достаточно вольным (это может даже обеспечить дополнительный комический эффект), ср. перекличку (а по существу — полемику) А. Аверченко с гоголевской птицей-тройкой:

(16) Эл: ты, русский народ! Кто тебя выдумал, как говорит незабвенный Гоголь~

3. Прием цитации, как и многие другие приемы создания комического, используется, как мы неоднократно отмечали, и в «серьезных» текстах. Вл. Новиков приводит, напр., «трагическую вариацию на темы русской классической лирики» у В. Сосноры (цит. по: [Вл. Новиков 1989: 330]):

(17) Я вас любил. Любовь еще—быть может,

Но ей не быть.

Лишь конский топ на эхо нас помножит да волчья сыть.

Ср. также строки из стихотворения А. Галича «Песня о Тбилиси»:

(18) *На холмах Грузии лежит ночная мгла^

И как еще далеко до рассвета!

4. Из известных мне художественных текстов максимально насыщен цитацией рассказ Т. Толстой «Сюжет». В рассказе рассматривается другой возможный исход дуэли Пушкина; убит на дуэли Дантес, а Пушкин — опасно ранен в грудь, но выздоравливает. Бред раненого Пушкина — сплошные аллюзии, интересные не только чрезвычайной концентрацией, но, главным образом, своей «вневременно-стью»: в грезы Пушкина Толстая вплетает не только образы окружающих раненого реальных людей (его врача Даля) и не только цитаты из Пушкина и его современников, но и (что особенно интересно и —достаточно ли оправданно?) цитаты из литературы послепушкинской, даже из литературы XX века (Блок, Брюсов, Мандельштам, Пастернак, Хармс, советские песни). Не иллюстрация ли это неоднократно высказанной мысли, что вся наша литература «вышла из Пушкина»?