Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
Определенное раздражение вызывал и босс Джордж Полонски. Он казался слишком требовательным и одновременно излишне мягким. По утрам он позиционировал себя как небожитель по отношению ко всем участникам экспедиции. А вечером после изрядного количества пива он пытался казаться одним из них, шутил, балагурил на равных со всеми. Он без конца подтрунивал над Сашей, напоминая ему о том, что тот постоянно теряется.
Тем не менее именно Джордж неустанно повторял Беловежскому, как замечательно, что тот работает в проекте. Именно босс доказал и самому Александру, и всей команде ценность этого русского парня в экспедиции. Для ведения «дипломатических» переговоров с местными властями
Полонски сам убедился в подобном отношении. Как-то раз Джордж подвозил Сашу на своем джипе из Ночиштлана. Они остановились на маленькой заставе, касете де кобро [7] , ведущей в Коиштлауаку, чтобы оплатить проезд. Дежурный по заставе мексиканец не сидел в будочке, как обычно, а старательно поливал небольшую трогательную клумбу, явно служившую украшением столь официального пункта.
Завидев Беловежского в машине, он радостно осклабился, поставил лейку и, вытирая руки о форменные штаны, ринулся к машине.
7
Caseta de cobro (исп.) – пункт оплаты на мексиканских платных трассах.
– !Hola! Как вы поживаете? Как там Россия? – громко и медленно выкрикивал дежурный, полагая, что русский может не до конца понимать его.
Саша улыбнулся и в ответ вежливо расспросил о его делах. Мексиканец от души пожал парню руку. Наконец, когда Джордж расплатился за проезд, дежурный, чувствуя всю неловкость ситуации, протянул руку и американцу, которую тот пожал в полном недоумении.
– Ты знаешь его? – осведомился босс, когда они отъехали от заставы.
– Я как-то проходил мимо, шел с маршрутки. И о чем-то его спросил. Он поинтересовался, откуда я, и почему-то обрадовался, узнав, что я из России. И, видимо, запомнил меня, – рассказал Саша.
Полонски осторожно покосился на русского спутника и надолго замолчал, думая о чем-то своем.
Через несколько дней Джордж Полонски созвал всю экспедицию на совещание. Каждый раз во время научной летучки босс говорил на двух языках и сам же переводил выступающих. Иногда он просил Фернандо переводить с английского мексиканцам. На этот раз в самом начале заседания Джорджу кто-то позвонил на мобильный.
– Мне надо срочно отъехать, – обратился он ко всем. – Ричард Паркс проведет это заседание за меня.
Ричард был учеником Джорджа Полонски, только что защитил диссертацию и готовился получить докторскую степень. Он слыл профессионалом, и Джордж всем давал понять, что считает его своим замом. Но по непонятной причине Ричарду никак не давался испанский. И для проведения совещания понадобился переводчик.
Джордж окинул аудиторию внимательным взором и уверенно заявил:
– Алехандро Беловежски будет переводить Ричарда и всех присутствующих.
Все застыли в изумлении. Фер явно знал оба языка лучше: они оба были для него родными. Недавно прибывшая американка Дженнифер, геоморфолог, неплохо изъяснялась по-испански.
– Что
Это было признание самого босса. Все взгляды обратились на русского. Он был веселый, задорный, энергичный, схватывал все на лету. С ним было легко. Он не капризничал и не конфликтовал ни с кем. И на самом деле все его любили.
И раздражение улетучилось.
Глава четвертая
Москва
Томина долго не решалась заявить о своем отъезде на работе. Второй год по окончании университета она работала в журнале «Кругосветка», где редактировала большие и маленькие статьи, писала мелкие заметки, сочиняла и форматировала яркие остроумные подписи под фотографиями и заголовки статей, переводила аннотации на английский и испанский языки. Но она все надеялась, что когда-нибудь ее отправят в командировку и позволят ей написать о Мексике.
Заместитель главного редактора «Кругосветки», начальник отдела путешествий Максим Анатольевич Гуров хорошо относился к этой умной, образованной девушке и обещал в скором времени поручить ей самостоятельный материал. Она ждала этого терпеливо, училась редакторскому ремеслу, обретала журналистские навыки. Но он точно знал, что она изнывает от нетерпения попробовать себя в качестве автора интересной статьи или, еще лучше, серии статей.
Когда Гуров вызывал ее, чтобы в очередной раз поручить ей пустяковое задание, Марина смело открывала дверь, и в серых глазах ее светилась надежда, которая сменялась искоркой исполнительской решимости. Она кивала в такт его голосу, пока он излагал поручение. Ее длинные черные волосы, спадавшие слегка вьющимися прядями по плечам, сглаживали резкие движения головы, а иронично сжатые красиво очерченные полные губы словно говорили: «Вы меня еще узнаете!»
Она никогда по доброй воле не являлась в кабинет начальства. Но сейчас понимала, что откладывать свое известие нельзя. Она задержала дыхание, затем резко выдохнула и шагнула в кабинет Гурова.
Начальник отдела путешествий что-то самозабвенно рассматривал на экране монитора и не сразу оторвался от этого занятия.
Марина приблизилась к его столу:
– Максим Анатольевич!
– Да, Марина, – рассеянно откликнулся тот, продолжая что-то править в компьютере.
– Максим Анатольевич, – повторила Томина, чтобы выиграть время и собраться с духом.
Редактор вынырнул наконец из своего занятия и поднял взгляд:
– Хорошо, что зашла. У меня тут для тебя как раз работенка есть…
– Да-да, я все сейчас сделаю, но я пришла просить у вас отпуск.
– Отпуск? – удивился Гуров. – Сейчас? Зачем?
– Я уезжаю… через месяц… в Мексику, – доложила Марина, немного запинаясь.
– В Мексику, значит, – воспринял информацию Максим Анатольевич, – через месяц. Ага! А что там у тебя?
Девушка растерялась:
– В каком смысле?
– В таком смысле, что зачем ты туда едешь?
– Я просто так туда еду.
– А-а, понял, просто так…
Начальник смотрел на нее изучающе, и было не понятно, как он относится к ее намерению. Только чуть насмешливые искорки прыгали в его, казалось бы, серьезных карих глазах.
Марина почуяла иронию. И тут ее прорвало:
– Мексика – страна моей мечты. Я всю жизнь мечтала туда попасть. И сейчас так получилось, что я должна туда поехать. Либо сейчас, либо никогда. Я уже и билет взяла. И не отговаривайте меня, и не препятствуйте мне. Дайте мне, пожалуйста, отпуск. Или за свой счет. Или увольняйте! Мне все равно!