Рябиновый мед. Августина
Шрифт:
— Ступай, — не дождавшись ни слова, разрешила хозяйка. Ася стояла рядом с ней возле большого зеркала в гостиной и краем глаза видела свой силуэт на фоне окна. Силуэт был прямым, спина ровной, а голова чуть повернута в сторону. Безупречная осанка. Но внешняя Ася разнилась с Асей внутренней. Огромный мир, живший собственной жизнью внутри ее, рушился. Фрау Марта даже не подозревала о том, какие бури бушуют в груди ее воспитанницы.
— Я… я прошу вас… — наконец выговорила Ася, изо всех сил стараясь, чтобы
— Работать? Что значит — работать? Я тебя не понимаю.
— Я не хотела бы торопиться с замужеством. Я могла бы… устроиться работать и…
Фрау Марта помолчала.
— Дитя, я понимаю тебя. Ты, как и все девицы твоего возраста, веришь сказкам о любви и прочим глупостям. Ты ждешь принца?
— Я только…
— Послушай меня. Поверь моему опыту. То, что молодые девицы называют любовью, — сущий вздор! Он не имеет ничего общего с семейной жизнью. Гораздо важнее подобрать подходящую партию. Чтобы твой избранник соответствовал тебе по статусу и сумел обеспечить твою жизнь. Я дала обещание твоему отцу. Ступай. Мы вернемся к этому разговору позднее.
Самое ужасное, что фрау Марта говорила правильные вещи. Ася и сама рассуждала точно так же, когда дело не касалось ее лично. Сейчас же ее фактически лишали выбора. Это обстоятельство все меняло.
К тому же Эмили удалось узнать о планах фрау Марты, и она прибежала к Асе в каморку. Закрыв за собой дверь, Эмили громким шепотом сообщила:
— Я знаю, кто хочет тебя сватать! Это приказчик Карыгиных, Антип Юдаев!
Ася почувствовала, как кровь отливает от лица.
— Согласишься?
Антип Юдаев был вдовец — его жена умерла во время последней холеры. Сам Антип — невысокий крепкий дядька, в глазах гимназисток — старик. На ярмарке и в городском парке Юдаев любил кружиться возле молоденьких барышень, нашептывать им сальности. Это все знали. Однажды, на Пасху, он подошел к Асе и Эмили, когда они выходили из церкви. Неожиданно растопырил руки, будто собирался сгрести их в охапку, и, расплывшись в улыбке, предложил:
— Похристосуемся, девушки?
Эмили с Асей переглянулись — пьяный, что ли? И Ася сухо ответила:
— По-моему, мы с вами не родня.
— Не родня, так породнимся, — с непонятной ухмылкой ответил Юдаев и достал из кармана два крашеных яичка. Протянул одно Эмили, другое Асе.
Девушки засмеялись и убежали прочь и через минуту уже думать забыли об этом странном дядьке, что заглядывается на молоденьких.
А теперь вот пришлось вспомнить.
Ася молчала, потрясенная. Неужели это может быть правдой?
— Я бы нипочем не согласилась! — горячо проговорила Эмили, сверкая глазами.
С тяжелым сердцем выдержала Ася выпускные торжества. На общей фотографии она и осталась такой — печальной и отрешенной.
— Пойдемте
Выпускницы окружили классную даму, двинулись по аллее к берегу, там расселись на траве. Внизу несла свои воды река, вверху по голубому полотну неба ползли стада облаков.
— Поговорите с нами, Зоя Александровна! — просила Сонечка. Она была сегодня особенно оживленной. Радость так и била из нее, улыбка не сходила с лица.
— О чем же поговорить с вами, девочки? Наверное, мы уже обо всем переговорили за эти годы.
— О любви! — предложил кто-то.
— О любви? Учительница задумалась.
— Что же о ней скажешь? Она у каждого своя.
— А есть она, любовь? — вдруг спросила Ася, до сих пор молчавшая.
Зоя Александровна взглянула на нее.
— Ну, я думаю, этой болезнью должен переболеть каждый человек хоть однажды.
— Болезнь?
Сонечка удивленно, если не сказать обиженно, уставилась на учительницу.
— Если это болезнь, тогда почему… тогда зачем о ней столько разговоров, столько шума?
— И стихи, и песни, и книги? — подхватили девочки.
— Потому что это самая неизученная болезнь, — улыбнулась учительница. — И если бы от нее придумали лекарство, то жизнь стала бы… пресной.
— Вот как? — не унималась Сонечка. — Выходит, переболел — и все? И уже не заболеешь?
— Может, и не заболеешь, а может, будешь болеть всю жизнь, — совершенно серьезно продолжала учительница.
— Но ведь можно… и не заболеть? — спросила Маша. — Если вот не влюбляешься?
— Это просто ты пока еще не выросла! — оборвала ее Соня. — Так не бывает.
— Нет, бывает! — не сдавалась Маша. — Ведь бывает, Зоя Александровна? Можно же и не влюбляться, можно вообще замуж не выходить, а посвятить себя… какому-нибудь делу. Вот как вы, Зоя Александровна?
— Не бывает, — поднимаясь с травы, возразила учительница. — И вы, Мари, обязательно заболеете любовью. И вспомните меня. И я от души желаю вам всем любви. На всю жизнь.
— Спойте, Зоя Александровна! — попросила Ася.
— Лучше ты, Асенька, — возразила учительница. — Ты прекрасно себе аккомпанируешь на гитаре.
— Нет, спойте нам напоследок, — возразила Ася. — Пусть это будет как благословение.
Девочки передали семиструнную гитару с бантом, на которой многие из класса к выпуску научились неплохо играть, подражая любимой учительнице.
Я все еще его, безумная, люблю… При имени его душа моя трепещет, Тоска по-прежнему сжигает грудь мою, И взор горячею слезою блещет…