Рыбалка в Пронькино
Шрифт:
Ещё во время Югуртинской войны до Септимия доходили слухи о том что Югурта, подкупив в очередной раз римскую знать, заявил во всеуслышание, уезжая из Рима: "о продажный город, он вскоре погибнет, как только найдет покупателя". Уже тогда Марк Септимий понял, что если Рим когда-нибудь падёт, то виновны в этом будут отнюдь не солдаты, но продажные развращённые политики.
Страшны не внешние враги, а свой собственный нобилитет и рвущиеся к власти выскочки, потеря государственными мужами морали, чести и гражданской ответственности. С такой прогнившей элитой государство становится беззащитным. Страшны велеречивые и амбициозные негодяи, столь же бесчестные сколь и небесталанные, которые сметают всех на своём пути в борьбе за власть. Такие как Луций Сулла,
Марий послал Суллу в Мавретанию вести переговоры с царём Бокхом. Последний долго размышлял, выдать ли ему Суллу Югурте или наоборот. Но Сулле благодаря своему краснобайству удалось уломать тестя Югурты выдать ему своего зятя, чтобы сохранить трон. С этого момента Сулле, что называется, попёрло. Сулла, выжал из истории с пленением Югурты максимум популярности для себя, облегчив свою дальнейшую карьеру. Став впоследствие диктатором, он никогда не понимал скрытого сарказма, с которым его именовали Суллой Счастливым.
Когда Марк Септимий прочитал в одном из комментариев к Вульгате о временах проскрипций, о том как Сулла и его приспешники при одобрении и содействии всех римских граждан, не гнушаясь и помощью рабов, убили и ограбили представителей знатнейших римских семей, его от омерзения дважды вырвало мясом пойманной полчаса назад и с аппетитом съеденной крысы.
Как и предполагал Марк Септимий, Сулла так и не простил Марию, что тот вольно или невольно помог ему выдвинуться и сделать первоначальную карьеру на пленении Югурты, а также путём женитьбы на племяннице того же Мария. Узнав трагический финал противостояния Суллы и Мария через две с лишним тысячи лет, Марк Септимий окончательно утвердился во мнении что делать добрые дела можно только людям неблагодарным и неумным, не умеющим в должной мере оценить чужую помощь, и поэтому не живущим в состоянии перманентного стыда от сознания того что к процветанию их привели не их собственные заслуги. А это значит, что у них никогда не появится желание отомстить за это невольное унижение своим благодетелям.
Такие люди как Сулла с бесчестной звериной душой целенаправленно разрушают общественную мораль, чтобы заставить граждан пресмыкаться перед собой, усматривая в этом главнейший залог своего величия. Они не понимают, что трусливая и жадная толпа, подобострастно преклоняющаяся перед диктатором, а позднее перед императором и его бессильным иудейским богом вкупе с его злосчастным сыном, распятом на римском кресте, не сможет защитить их от варварских набегов.
Марк Септимий ни секунды не сомневался, что гнусный самозванец, объявивший себя сыном иудейского бога и имевший самое прямое отношение к падению Рима и исчезновению его народа с лица Земли, был рождён какой-нибудь голодной иудейской шлюхой, которая переспала с римским легионером за пару лепёшек из его пайка. Если бы это на самом деле был сын бога, то этот бог должен был проявить свой гнев и могущество и жестоко покарать как иудеев, выдавших его римлянам, так и римлян, казнившим его на том самом кресте, которому теперь поклоняются одичавшие и утратившие разум несчастные варвары последних времён. Но судя по тому, что проповедовал несчастный ублюдок, боги несомненно отняли у него разум. А ещё раньше, как ни печально, они отняли разум у римских граждан. Как любили говаривать старые легионеры, много повидавшие на своём веку, sic transit gloria mundi...
Толян был бы весьма удивлён если бы узнал, что в глубокой древности матёрые воины, изрубцованные в боях и много повидавшие на своём веку, понимали эту пословицу именно так как она звучала в его вольном переводе: "хуй поймёшь чё вокруг творится, когда вся жизнь по пизде пошла"...
По небу волчьей стаей бродили облака, время от времени хмуро заслоняя солнце, и тогда легкий порыв ветра шевелил траву, в который лежал Марк Септимий.
Калитка заскрипела, и во дворе прошаркали шаги. Никита Сафонов уселся на крылечко рядом с Ванькой. В руках у него было что-то завёрнутое в лопухи. Септимий внимательно наблюдал за варваром
– Вот огурчики недавно засолил, попробовать тебе принёс.
– Крепенькие?
– А чёрт его знает, сам ещё не пробовал. Одному не интересно.
– Вот его-то зазря поминать теперя лучше не стоит.
– опасливо проговорил Ванька, запустил руку в банку и, выудив двумя пальцами из мутноватого рассола кривой огурец, истово захрустел.
– Кого зазря поминать?
– поинтересовался Смычок, тоже жуя огурец.
– Ничего, хороший, только горчит чуток.
– А мой вроде не горчит... Ну чёрта поминать, кого же ещё! Не поверишь мне, Никита, у меня зубы новые отрастают! Старые все повыпали. Вот глянь!
– Ванька с таинственным видом вынул из кармана жёлтый подгнивший клык.
– Это последний старый вчерась выпал. Всё после чертячьего укола. И борода с усами в рост пошла. И у тебя, я гляжу, макушка уже не голая.
– Так чего ты тогда такой хмурый, Вань?
– А с чего бы мне радоваться?
– А чего ж не радоваться? Неделю назад ты совсем помирал, а сейчас живой и молодеешь. Бог не помог, так черти выручили.
– Мутное это дело, Никита - с чертями водиться! Всё что тебе нечистый даст, за то потом вдесятеро спросит!
– Да ещё когда спросит! И спросит ли?
– А то ты не знаешь, как в старину Евсей Ухмылин с мужиков спрашивал!
– Так Евсей Ухмылин - это чёрт лесной, а те черти что нам подсобили - те озёрные.
– А какая разница-то! Всё одно - черти!
Марк Септимий внимательно слушал и никак не мог понять почему варварские жрецы до сих пор не дали себе труд досконально разобраться в собственном пантеоне. Отчаявшись понять что-либо внятное из разговоров тупых и нерадивых варваров, Марк Септимий начал размышлять сам. От мыслительных усилий кончик его рыжего хвоста нервно подёргивался.
Понятно было что черти - это низшие божества, обитающие под землёй в раскалённой лаве и периодически вылезающие на поверхность по какой-то своей надобности. Во время своих наземных прогулок они любили слегка попрессовать местное население. Водяные и лесные черти покровительствовали растениям, животным и людям в их среде обитания - то есть, в водоёмах и в лесах.
Черти состояли в ведении у Сатаны, которого иудейский бог послал заниматься земной, огненной и водяной стихиями, попросту спихнув его с небес на Землю. Себе же в помощь иудейский бог оставил на небе легион ангелов, поставив шестикрылых серафимов командовать когортами, далее командные должности понижались вплоть до архангелов, командующих манипулами и центуриями. С кем сражается это небесное воинство, и как протекает его служба в мирное время, Марк Септимий так и не понял.
В новой религии вообще было много непонятного. Например, и жрецы, и их библия всюду утверждали что бог один, и кроме него никаких богов нет. И тут же без всякого объяснения утверждалось что бог вовсе не один, а целых трое - бог-отец, бог-сын и святой дух, которые все втроём составляют святую троицу. После этого опять говорилось, что бог один, хотя перед этим уже говорилось что их на самом деле три, с перечислением всех троих по именам. И всё это завершалось мутным словечком "триединство", которое явно было не в ладах со здравым смыслом.
Кроме того, непонятно было, куда причислить Сатану с чертями и серафимов с ангелами. Они ведь тоже божества, хотя и низшие, но почему-то при подсчёте количества богов в новом пантеоне их никто в расчёт не брал. В результате получалось, что бог в новом пантеоне как бы всего один, хотя на самом деле выходило, что их там целая орава, как и у римлян. Только у римлян каждый бог был аккуратно приписан к каждой стороне человеческой жизни - кто к домашнему очагу, кто к торговле, кто к ратным делам, кто к любовным. А эта варварская пиздобратия непонятно что делала... С ума сойти от такой религии!