Рыбки в пятнах света
Шрифт:
Она вдруг поднимает голову и смотрит на меня.
– А вдруг он заметил?
– Что? – вздрогнул я.
– Ну… про нас.
Ее взгляд серьезен, глаза блестят.
Я чувствую холодок на коже. Ее глаза напоминают мне озеро.
Озеро, похожее на ночь, с плавающими в нем звездами. Озеро, в которое лучше не заглядывать.
– Это невозможно. Он не мог. Что-то привлекло твое внимание?
– Нет. Ничего, – говорит она.
Я вздыхаю с облегчением.
– Вот именно. Это невозможно.
Однако
– Мне сейчас кое-что пришло в голову. Касательно причины, по которой тот человек украл нож.
– Что именно?
Ничего не говоря, она протягивает руку.
– Что?
– Покажи.
Я складываю нож и протягиваю ей.
Она берет его, начинает открывать – сначала ножницы, потом штопор, консервный нож… внимательно рассматривает. Лицо ее напрягается – она что-то заметила.
– Я так и думала.
– Что такое? – быстро спрашиваю я. Сердце почему-то начинает колотиться в груди.
– Мы вызвали у него подозрения. Не знаю, когда точно он что-то почувствовал. Может, потому что с таким интересом рассматривали фото его ребенка? Так или иначе, он стал нас подозревать. Вот и взял нож… Точно! Заметил нечто, когда ты им резал, – мрачно заявляет она и добавляет: – Когда человек берет что-то у другого? Когда хочет узнать, кто тот такой.
Она легонько подталкивает ко мне нож, ощетинившийся торчащими в разные стороны инструментами.
Я смотрю на него и вижу на лезвии буквы.
– Он заметил, что на ноже выгравировано твое имя. И взял его, чтобы знать точно.
На лезвии затейливыми буквами, как на могильном камне, написано мое имя: CHIHIRO T.
Глава 6
Я смотрю на нож с горечью.
Он зловеще поблескивает при свете голой лампочки под потолком опустевшей комнаты. Он манит; так и тянет к нему прикоснуться. А имя, выгравированное на притягивающем к себе лезвии, напоминает незаживающую рану.
Я вижу свет. Но это не солнце, играющее световыми пятнами, просачиваясь сквозь покрытые листвой кроны деревьев, а тусклые отблески, отражающиеся от лезвия ножа.
Я живо представляю, как тот человек открывает нож, смотрит на имя на лезвии. Темно, и выражения его лица не разобрать. Только нож в его руках виден четко.
Человек медленно проводит пальцем по буквам, наконец неслышно вздыхает и аккуратно складывает лезвие.
– Когда же он заметил? – слышу я свой хриплый голос.
– Но доказательств же нет, что он взял нож. Может, его вообще никто не брал, – вяло бормочет он себе под нос, но бледность на лице выдает его.
Во-первых, разве он не сам только что сказал, что нож пропал на какое-то время? Противоречие. Возможно, он это понимает, потому и уставился пустыми
Из головы не уходит фигура того человека с ножом в руке.
Его спина, крепкая и широкая.
Я смотрю на эту спину и вижу, что она категорически не приемлет мой вопрос. Мне не передается ни выражение его лица, ни эмоции, ничего.
Все мое тело покрывается холодным потом.
Как до меня это дошло именно сейчас, в нашу последнюю ночь вместе?
Я автоматически осушаю стакан, в котором оставалось вино.
Спокойно! Надо сохранять спокойствие. Припомнить все еще раз.
Стараясь справиться с эмоциями, ровным голосом спрашиваю:
– Если он вытащил нож из рюкзака, когда это могло произойти? В первый день, вечером?
– Или на следующее утро.
Мы смотрим друг другу в глаза, словно надеемся найти в них ответ на свои вопросы.
Теплый ветерок задувает в открытое окно.
В комнате тихо, но не так, как раньше.
Что-то начало меняться между нами.
Если тот человек узнал о нас правду, то случившееся год назад приобретает иной смысл, в том числе для нас.
Это должна была быть наша ночь, ночь для двоих, а получается, что тот человек вторгается в нее из прошлого.
– С чего он вдруг стал нас подозревать? Неужели с самого начала догадывался?
– Не может этого быть.
Он поднимает голову и одаряет меня сердитым взглядом.
– Мы же случайно на него попали. Посылая заявку, не знали, что он станет нашим проводником.
Он забронировал наш поход через Ассоциацию гидов и проводников, действующую при поддержке местных властей.
– Бронировал по телефону? – спрашиваю я.
Он кивает в ответ:
– И договаривался обо всем по телефону.
– А личные данные сообщал какие-нибудь?
Это уже походит на допрос, и это ему не нравится.
– Я ничего важного не сказал. Только что мы клерки, сидим у себя в конторе, физическая форма так себе, и нам нужен не особо сложный маршрут. И еще что давно мечтали посмотреть эти места. В общем, ерунду. Ты же сама все слышала.
– А имена?
– Мы же вместе все делали. – Он уже не скрывает раздражения. – Везде и за все платили наличными, машину напрокат не брали, кредитными картами не пользовались. Конечно, можно было выдумать не только имя, а еще и фамилию, но фамилия Такахаси – очень распространенная, я ее оставил – записался как Хироси Такахаси. Так меньше шансов оплошать, если что случится. Звонил им из дома с городского номера, так что мое настоящее имя никто не знает. Конечно, если бы кто-то серьезно захотел его узнать… Но это уже другой разговор. Было бы желание. Но мы были обыкновенными туристам. Приехали на поезде. Кому понадобится проверять людей, купивших недорогой тур? Мы же оба так решили.