Рыбки в пятнах света
Шрифт:
У меня он вызывал симпатию. Умел человек внушать спокойствие окружающим.
Мы обменялись любезностями.
– У нас впереди два дня. Рассчитываем на вашу поддержку, – сказал я.
– Спасибо, что приехали. Надеюсь, вам понравится, – отвечал проводник с поклоном. – Торопиться не станем. Будем втягиваться постепенно.
Накануне мы уже встречались с ним в курортной гостинице, чтобы обсудить маршрут, но в горах он производил другое впечатление. Городские неженки вроде нас смотрятся там как инородное тело, а такие люди, как наш проводник, привыкшие работать
Было еще раннее утро, но на небе ни облачка, и солнце уже высушило воздух. Понятно, что через несколько часов наступит удушающая жара.
Будний день, начало лета, сезон еще не начался, тишина.
В горах, густо поросших лесом, было что-то тревожное, пугающее. Они стояли, почти не тронутые человеком, с незапамятных времен неся в себе необузданную силу, способную в дурном настроении натворить страшных дел.
Лес вдруг зашевелился, и мы, затаив дыхание, вошли под его кроны. Первую остановку сделали на берегу живописного озера, вода в котором была необычного цвета.
– Какая красота! – прошептала Аки.
Вода насыщенного голубого оттенка, зависящего от состава почвы, в которой, видимо, присутствовал кобальт, казалась очень холодной.
– Озеро напоминает мне ночь, – проговорила она.
Проводник довольно кивает:
– Действительно. Здесь всегда по ночам звездное небо.
Несмотря на свое великолепие, озеро почему-то пугало меня. Казалось, если заглянуть в его глубины, увидишь то, чего не следует видеть.
– В первый день вечером мы вместе пили пиво, помнишь? – спокойно говорит она. – Тогда он и мог залезть в твой рюкзак. Мы с тобой устали, несколько раз звонили по телефону, покупали пиво и за вещами не следили.
– Сначала, увидев вас, я засомневался, как у нас пойдет. Ведь в нашем деле так: если человек не готов к нагрузкам, то все бесполезно. Это даже молодых касается. Сейчас у молодежи слабые ноги.
Проводник по-прежнему говорил учтиво, выбирая слова, хотя мы уже провели вместе целый день. Видимо, это был его принцип, стиль такой.
Лучи катившего к закату солнца проникали через большое окно в вестибюле гостевого дома, где мы втроем подводили итоги первого дня и обсуждали план на следующий. Наслаждаясь разлитым в воздухе спокойствием, мы чокнулись пивом.
– А уж как послезавтра все мышцы болеть будут! – сказала Аки со смехом.
– Вы каким-нибудь спортом занимались? – поинтересовался проводник.
Я кивнул:
– В школе теннисом.
– Мы как раз познакомились в теннисном клубе в университете.
– Вы здорово ладите между собой. Нечасто я вижу в горах молодые пары.
– Правда?
Мы обменялись с ним взглядами, и, поскольку наше рабочее совещание еще не было окончено, пригласили проводника в свою комнату. Сначала он решительно отказался, но в итоге с неохотой согласился, услышав, что мы хотели бы как следует познакомиться с маршрутом,
Обсудили завтрашний поход, и разговор перешел на личное.
Проводник немного рассказал о себе.
Я нарезал салями и сыр и предложил ему.
Он поблагодарил, и я спросил, не из здешних ли мест он родом. Проводник отрицательно покачал головой:
– Нет, я из Токио.
В молодые годы он увлекался горным туризмом и часто бывал в горах S. Когда руководство фирмы, где он работал, завело речь о том, чтобы отправить его за границу, он уволился и перебрался в эти места. Еще в молодости он развелся и долго жил холостяком, но, переехав, снова женился – на местной, намного моложе его, и недавно у них родился ребенок.
– О-о! Поздравляем! – Аки приветливо улыбнулась.
Проводник смутился.
– Не думал, что стану папой в таком возрасте. Придется работать за троих какое-то время.
Да, подумал я, тяжелая у него задача. Когда ребенок вырастет, отцу будет уже за семьдесят.
– Это ваш первенец. Хорошенький, наверное.
– Ну да. Очень симпатичный. Я и не думал, что такой получится.
Лицо проводника просияло.
– У вас нет его карточки? – спросил я, зная, что отцы обычно носят с собой фотографии любимых отпрысков.
Он смутился, но с нескрываемой радостью вынул фото из нагрудного кармана.
– Сколько ему?
– Скоро два.
С фотографии смотрел милый малыш, сидевший на руках у пухленькой, цветущей женщины.
– Как его зовут?
– Синъитиро. Первый иероглиф – «лес».
– Для сына проводника – самое подходящее имя.
– Какой милый!
Я прекрасно понимал смущение, которое испытывал тот человек, когда мы разглядывали фото его ребенка.
– Думаю, тогда он мог взять нож. Но зачем он это сделал? Ведь у него был свой.
– Мы сейчас говорим только о возможности, – тихо замечает она. – Больше в тот первый вечер ты ножом не пользовался. То есть ты мог и не заметить, что он пропал.
– Согласен.
На столе тогда много всякого лежало: путеводители, карты… Я собирался убрать нож, но, если кто-то потихоньку спрятал его в карман или сумку, наверное, мог и не заметить.
– Но зачем ему это понадобилось? Может, он случайно или спутал?
– Как он мог спутать свой видавший виды нож с твоим, совершенно новым?
Она смотрит на нож у меня в руках. И она права: в обычной жизни пользоваться ножом приходится нечасто. Когда я выбирал нож, меня привлекла его конструкция – много функций, но, по правде сказать, я ношу его с собой больше потому, что он мне нравится.
– Для чего человеку чужой нож? – Она продолжает задавать себе один и тот же вопрос.
Все это очень странно. Чего она так зацикливается на ноже? Хочет отвлечь мое внимание? Увернуться от моих попыток заставить ее признаться в преступлении? Но если на то пошло, она говорит очень серьезно и по-настоящему заинтригована загадкой таинственного исчезновения ножа. Или у нее на уме какая-то другая цель?