Рыцарь бесчестия

Украинский Денис

Не спеша, я прошелся вдоль скамеек, согнувшись в три погибели, пробрался под парусом, дошел до Ольвина, не проявлявшего интереса к общению и вернулся обратно. При этом постарался, как можно внимательнее рассмотреть гребцов, на которых указал Штурман. Выбрал одного с самым наглым выражением лица и подошел к нему. С выбором я не ошибся. На нем была облезлая меховая шапка, в отличие, от остальных трех, с кучей тряпья на голове. Да и держался он уверенно, несмотря на свое положение.

– За что ты попал на этот корабль?
– спросил я.

Он смерил меня презрительным взглядом, тем самым, пытаясь продемонстрировать свое

превосходство, отвернулся, продолжая грести, и ничего не ответил. Меня это только позабавило. Еще вчера выражение его лица ничем не отличалось от маски застывшей на лице каждого из каторжников, маски безразличия ко всему и обреченности. Изменение ситуации и предчувствие свободы начали возвращать каторжников к жизни.

Можно было накричать на него, пнуть, даже пригрозить мечом, но это бы только подчеркнуло мое бессилие, в котором он так уверен. Вместо этого оглядывая рядом сидящих, со скучающим видом, я спокойно попытался спровоцировать его на дальнейшее общение.

– Если у тебя проблемы со слухом или языком, то на берегу, ты не понадобишься, и останешься в цепях, пока мы не доберемся до южного Квемера. Уверен, что на корабле найдется много желающих сойти на берег вместо тебя.

Гребец зло посмотрел на меня. Воспользовавшись тем, что снова удалось завладеть его вниманием, я продолжил.

– Как тебя зовут?

– Баск - ответил он.

– Сними шапку Баск, я хочу знать, за что ты попал на корабль.

Оторвавшись от весла, под неодобрительное кряхтение своих товарищей по несчастью, нагрузка которых увеличилась, Баск, выражая своими движениями явную не охоту делать то, что я говорю, стянул с головы шапку. На его затылке два шрама от ожогов изображали скрещенные мечи. Он попал на весла за мародерство.

– Что именно ты сделал?
– спросил я.

Не торопясь с ответом, Баск надел шапку и снова взялся за весло.

– Я не собираюсь стоять тут целый день. Отвечай живее или я найду кого-нибудь сговорчивее.

– Во время начала северного похода Томаса, я изнасиловал женщину из захваченной деревни, а когда попытался забрать кое-что из ее пожитков, она кинулась на меня, и мне пришлось, ее убить.

– Пришлось - хохотнул рядом сидящий - Не смог успокоить женщину Баск?

– Или она была настолько не удовлетворена, что кинулась на тебя как бешеная фурия?
– подхватил второй, сидящий на этой же лавке.

Вокруг раздался дружный смех гребцов. Глаза Баска загорелись на мгновение он замер, и в следующую секунду двинул рядом сидящего локтем в голову так, что его голова, дернувшись в сторону, столкнулась с головой второго шутника. Вокруг раздались смешки, но комментарии и вопросы прекратились.

– Когда мы сойдем на берег, тебе и остальным придется делать то, что я говорю, хотите вы этого или нет. Все ценное, что вам удастся найти, вы можете оставить себе, но главная задача найти воду, еду и дрова, чтобы добраться до южного берега. Там мы разойдемся, и каждый пойдет своей дорогой. Все ясно?

Баск еле заметно покивал головой, такой жест мог означать все что угодно.

– Не слышу!
– громко сказал я.

– Все ясно...
– отозвался Баск.

Через два дня наш драккар, как называли корабль гребцы, вошел в бухту Сиента. Найдэ давно с небосклона и опустившаяся темнота, окутала раскинувшийся на берегу город. Лишь местами темная пелена нарушалась маленькими огоньками костров,

вокруг которых собрались уцелевшие жители, еще недавно оживленного города.

На берег сошли вшестером. Штурман, я и еще четверо гребцов, которых освободили для поиска воды и провизии. Двое мародеров Баск и Нил, Варл попавший на весла за морской разбой и вор по имени Грим. Все были крепкими ребятами, умеющими обращаться с оружием. Проблема была только в том, что оружия на корабле не было. Решить эту проблему собирались в разрушенном городе, где наверняка найдется что-нибудь подходящее.

Перед тем как драккар вошел в бухту, Ольвин спустился в трюм и отказался принимать участие в поисках провизии. Кто-то должен был присмотреть за кораблем и за, прикованной к нему цепями, командой. Еще двое освобожденных гребцов остались нести вахту. Помимо чисто теоретических опасностей нам было о чем беспокоиться. В противоположной части бухты стоял еще один драккар. Этот корабль викингов был немного меньше нашего, но, судя по тому, что на лавках не сидели прикованные гребцы, команду составляли воины, а это не меньше двадцати человек. На борту было пусто. Все сошли на берег, чтобы найти и забрать то, что не смогли унести их предшественники. Если кто-то и оставили присматривать за кораблем, то прятались они хорошо.

Спустившись на берег, Штурман сразу скрылся в темноте, пообещав, что вернется к отплытию. Хотя о времени мы не договаривались, я не сомневался, что когда мы отчалим, Штурман будет на корабле, а сделать это нужно как можно быстрее. Если викинги не поняли тонкий намек Ольвина и не отказались от погони, нам лучше покинуть Сиент до того, как они доберутся сюда.

– Куда это он?
– спросил Баск, когда Штурман скрылся из вида.

– У него есть дела, он присоединиться к нам позже - ответил я.

Баск хмыкнул, но больше ничего не сказал. Причал не пострадал, его викинги предусмотрительно сохранили, а вот прилегающие здания выгорели дотла, каменные стены обвалились, и искать здесь что-либо не имело смысла. По ступенькам поднялись площадку, возвышавшуюся над городом и осмотрелись. Что за здание здесь стояло до нападения, сказать был трудно, его разрушили практически до основания, только груда камня и кое-где не догоревшие головешки.

– Мы можем провести здесь всю ночь и не найти того, что нужно - сказал Баск всматриваясь в темноту перед нами - Нужно идти на свет костров, найдем людей, а среди них, если повезет, найдем того, кто знает где взять припасы.

– Так и сделаем - согласился я.

Мы выбрали одну из шести светящихся точек, потому что она была самой большой, и пошли к ней. Разделяться не стали и шли осторожно, пробираясь почти что на цыпочках, где-то здесь среди руин города рыскали как минимум двадцать человек желающих найти хоть что-то ценное и вряд ли они обрадуются конкурентам.

Для меня последствия военных действий всегда выглядели отвратительно. В пожарах и стихийных бедствиях тоже нет ничего хорошего, но буйство природы процесс с которым людям пришлось смириться и воспринимать как должное, а вот война дело другое. В выбитых дверях, разбитых окнах, а кое-где высаженных рамах чувствовалась агрессия и неистовство тех, кто врывался в чужие дома, чтобы отнять у их хозяев все самое ценное, в том числе и жизнь. Кто-то спокойно живет, создавая быт своими руками, а кто-то то ли из зависти, то ли от жадности хочет это отнять.