Рыцарь черной розы
Шрифт:
– Идем, – негромко позвал Сот слегка наклоняясь, чтобы не задет головой низкий сырой потолок.
Азраэль неуверенно зашагал за Рыцарем Смерти. Выше уровня воды стены тоннеля были сплошь покрыты светящимися лишайниками, и он рад был их слабому мерцанию, которое помогало ему ориентироваться в темноте и не налетать на стены, однако он вовсе не был уверен в том, что захочет как следует разглядеть то, что может броситься из темноты на Сота или на него.
Больше всего неприятностей гному доставлял запах. Как он ни морщился, как ни зажимал нос, обоняние услужливо сообщало ему о всех запахах, которые свободно смешивались и переплетались между собой в сыром тоннеле.
– Первое, что нам необходимо будет сделать, когда мы проникнем через Портал, это хорошенько помыться, – проворчал он, сражаясь с удушьем. – Или отрезать себе наши носы.
Его голос эхом отразился от стен тоннеля, и Сот обернулся к нему:
– Если не будешь вести себя тихо, я проделаю эту операцию над тобой прямо сейчас.
Через несколько десятков шагов тоннель круто пошел вверх, и вода вместе с дренажной трубой осталась внизу. Поначалу Азраэль был рад тому, что они наконец выбрались из мерзкой лужи, однако довольно скоро обнаружилось, что посуху ему идти гораздо труднее, чем по воде. Эта часть тоннеля была загорожена гигантскими костями какого-то издохшего здесь существа, а пол был завален всякого рода отвратительными предметами, отчего гному было нелегко справляться с подъемом. Сот же, как всегда, без труда преодолевал преграды.
– Неужто это место не смущает вашего обоняния, могущественнейший? – тихим шепотом осведомился Азраэль.
– Оно не слишком отличается от всего, что мне довелось повидать в моих путешествиях, – откликнулся рыцарь. – К тому же мир для меня не наполнен яркими красками и острыми запахами, которые чувствуешь ты. Я только помню обо всех этих вещах, они существовали для меня в прошлом.
В стене впереди появилось светлое пятно. Еще через несколько шагов коридор заполнился высоким визгливым смехом. Сот продвигался вперед крадущимся осторожным шагом, и Азраэль последовал его примеру.
Свет проникал в тоннель через отверстие в форме не правильного круга. Пол возле него был скользким от разлитых снадобий и составов. Снова завоняло падалью – на этот раз от кусочков гниющего мяса, которое зацепилось за неровные края дыры.
За стеной находилась огромная комната, битком набитая стеклянной алхимической посудой, металлическими и медными трубами, древними черепами и чучелами сверхъестественных существ. Столы были заставлены носатыми ретортами с жидкостями всех цветов и оттенков, а две стены были заняты полками с книгами, переплетемными в кожу, дерево, сафьян и другие экзотические материалы. Другие две стены были заняты протяженными стеллажами, на которых теснились склянки и горшочки с порошками, засушенными конечностями насекомых и земноводных и прочими мелочами, необходимыми для свершения сложных заклинаний.
Казалось, что в комнату не ведет никакая дверь, кроме отверстия, через которое глядел сейчас Сот. Более того, в комнате не было ни одного факела, и в воздухе не плавали шары волшебного голубого огня, однако вся комната была хорошо освещена ровным желтым светом, лившимся откуда-то сверху. Свет распространялся по всей площади настолько равномерно, что нигде не было видно теней и ни одна книга, ни одна склянка с порошком не могла бы затеряться в темноте.
В центре этого упорядоченного хаоса, неподалеку от сливного отверстия, сидел на высоком табурете мальчик лет восьми. Должно быть, это и был Медрот – сын герцога Гундара. Наклонившись вперед, он пристально рассматривал какое-то сооружение из стекла и стали, напоминающее
Мальчик зажег от ближайшей свечи несколько клочков бумаги и быстро затолкал их через отверстия на нижние этажи.
– Не можете же вы прятаться вечно, презренные черви, – пробормотал Медрот хрипло и постучал по стеклу своими маленькими пальцами. – Выходите, пора начинать игру.
Удушливый дым понемногу заполнял нижние этажи, и внутри ящика началось какое-то движение. Сначала Сот не мог ничего рассмотреть, но, приглядевшись, увидел какие-то крошечные фигурки, которые, спасаясь от дыма, принялись карабкаться по лестницам, соединяющим этажи. „Крысы“, – подумал Сот, но сразу понял, что ошибся. Это были маленькие человеческие существа. Пленники что-то кричали, бранились и потрясали кулаками, но мальчик только смеялся.
– Название сегодняшней игры – „Змея на лестнице“! – объявил он и вытащил из-под стола плетеную корзину. – Хадерак, ты выжил в прошлый раз, так что правила тебе известны. Остальные же должны слушать внимательно.
Он натянул на руку перчатку из грубой свиной кожи и вытащил из корзины целую пригоршню извивающихся змей. Встав ногами на табурет, мальчик открыл на верху ящика небольшую стеклянную дверцу и одну за другой затолкал змей в кукольный домик.
– Каждый раз, когда один из вас будет съеден змеей, я убираю одну лестницу… – Он прищурился и добавил:
– А вы должны двигаться вперед, а не назад. К тебе это в первую очередь относится, Костиган, мерзкий плут.
Как только последняя змея скользнула в ящик, мальчик уселся на табурет и стал наблюдать.
– Если вам удастся убить одну змею, как удалось в прошлый раз отважному старине Хадераку, я поставлю одну лестницу обратно. А теперь – вперед, игра начинается.
Он пожал плечами и сложил руки на коленях.
Крошечные люди быстро расхватали мечи и копья, развешанные по стенам кукольных комнат. Остальные бежали, спасаясь от змей, которые, как им очевидно было известно, будут преследовать их. Дым от тлеющей бумаги заполнял уже четыре нижних этажа.
– Вы можете бежать, но вам нигде не спрятаться! – дразнил их Медрот, закрывая вход на нижний этаж стеклянной задвижкой.
Сот обернулся назад и увидел, что Азра-эль пытается выпростать свое тело из кольчуги. Он всегда делал это, прежде чем преобразиться в чудовищного барсука, иначе прочная сетка связала бы его по рукам и ногам. Ржавая сталь лязгала и позвякивала, и лорд проклял недомыслие оборотня. К счастью, Медрот был слишком увлечен созерцанием своей игры и не обратил внимания на посторонние звуки.
Сот сделал гному знак следовать за ним, затем, бросив последний взгляд на комнату впереди, ринулся в атаку. Медрот обернулся на табурете в тот же самый момент, когда Сот оказался внутри помещения. Несмотря на то что ростом он был с восьми-десятилетнего мальчика, при взгляде на его лицо никто и никогда не принял бы сына герцога за нормального ребенка. Рябое лицо было обезображено болезнью, а зубы сгнили, превратившись в неровные коричневые пеньки. Босые ноги были покрыты гноящимися болячками. Темные глаза сверкали опасным сумасшедшим огнем.