Рыцарь из Дома Драконов
Шрифт:
На деревенской площади собралось довольно много народу - мужчины, женщины и куча ребятишек. Толпа гудела на много голосов, толкуя, о чем может поведать нежданный гонец. Сам королевский герольд стоял в центре площади, рядом с колодцем, и держал в руках свернутый свиток. Посланец кусал губы и время от времени передергивал плечом. Артур подавил первое желание рвануться к нему, схватить за грудки и вытрясти все, что только можно.
Когда люди заполнили площадь, герольд закричал:
– Жители Эффин! Возрадуйтесь! Возрадуйтесь, ибо я приехал к вам сказать о пришествии нового короля!
– На площадь тут же упала тишина, все разговоры как ножом отрезало. Немного воодушевившись, гонец продолжил. Он явно был не в своей
– Возрадуйтесь!
– в третий раз сказал он.
– Тирания, довлевшая над страной... тирания пала! Брайан Ретвальд нашел свою смерть. К нам вернулся наш подлинный государь. Гледерик Кардан...
– "ЧТО?!!!" - Гледерик Кардан, прямой потомок старых королей, снова принял свой народ под свою руку. Мздоимцы, казнокрады, честолюбцы и интриганы, стоявшие за спиной Ретвальда и тянувшие страну к гибели, больше никогда не будут довлеть над нами. Отныне больше никто не станет угнетать наш народ! Пришли новые дни. Радуйтесь, люди, потому что мы снова свободны, потому что больше никто не отнимет нашей свободы, потому что наша свобода... теперь всегда с нами. Это настоящий праздник, праздник для всех нас, праздник для всего королевства. Это...
Герольд говорил еще долго, временами запинаясь, то и дело путаясь в словах, повторяясь и блуждая в трех соснах, раз за разом он выдавал одни и те же цветистые и бессмысленные фразы, но Артур уже не слушал. Он едва стоял на ногах, и боялся, что сейчас упадет. Больше всего ему сейчас хотелось поверить, что он все-таки напился, бредит, мечется в лихорадочной горячке, спит и видит дурной сон, и что сейчас закричит петух, изгоняя своим криком проклятого гонца. Но гонец никуда не исчезал. По-настоящему дурные сны не любят уходить и не уходят, по-настоящему дурные сны берут тебя за горло и смеются в лицо. Слова скакали обезумевшими кобылицами, и молчала, затаив дыхание, толпа. Мучительно болело сердце, умоляя о спасении и не получая его. Хотелось рухнуть на землю и кричать, кричать в лицо равнодушному небу, а небо молчало, застыв стоящей водой. Той самой водой, что холоднее смерти.
Артур пошел вперед, пробиваясь сквозь толпу, расталкивая людей, сбивая их с ног.
Толпа наконец раздалась в стороны, открыв пустое пространство, и Айтверн оказался один на один с гонцом. Остановился напротив него. Властно вскинул руку, призывая замолчать. Герольд послушался сразу. Он тут же осекся и весь как-то сжался, уменьшился в размерах.
– Отвечай, - губы Артура разомкнулись сами собой, и он не знал, кто говорит ими, - как погиб король? Я говорю о настоящем короле! А не о твоем самозванце... не знаю уж, где вы его нашли...
– Король?
– часто захлопал глазами вестник.
– Король! Брайан Ретвальд! Других у нас не было!
– Убит. Никто не знает кем.
– А герцог Айтверн. Что с ним сталось? Он жив?
– Видя, что гонец мнется, Артур вновь повысил голос: - Отвечай!
– Герцог... лорд-констебль... Пал в бою. Его застрелили.
На какой-то очень длинный миг сердце остановилось.
– Повтори, - язык с трудом ворочался во рту.
– Милорд, вы... Кто вы?
– Повтори, что сказал!
– Герцог Айтверн убит, мой господин.
Артуру показалось, что внутри него что-то лопнуло и порвалось. Внезапно стало пусто, глухо и совершенно безразлично, отзвучавшие слова внезапно потеряли содержание и обратились в бессмысленный набор звуков. Он еще не верил, хотя и знал, что скоро придется поверить.
– Убит, значит, - через силу выговорил Артур.
– Герцог убит... И король убит... А ты, смотрю, живой?
– Милорд... Милорд, послушайте...
– Он вдруг весь переменился в лице.
– Узнал?
– Айтверн улыбнулся.
– Узнал меня? Еще б не узнал, паскуда, не первый день при дворе служишь... Как вышло, что лорды Ретвальд и Айтверн мертвы, а ты топчешь землю? Расскажи мне. Расскажи, и это не просьба, а приказ.
–
– герольд попятился.
– Мой господин... сэр... не извольте гневаться... Но... Должен же я у кого-то работать... Многие сбежали или попрятались, а я...
– А тебе плевать, кто тебе платит, и какой денежкой, - закончил за него Артур.
– Даже если эта денежка краденая, и взята у мертвецов. Ах ты мелкая погань.
– Милорд! Я просто... просто...
– Ты просто решил, кем тебе быть. Ну вот и прекрасно. А я теперь решу, кем тебе стать, - и, едва договорив, Артур выхватил меч и рубанул им герольда по шее. Голова слетела с плеч, кувыркнулась в воздухе и покатилась под ноги безмолвно взиравшим на это крестьянам. Тело немного постояло на ногах, напоминая огородное чучело, а затем рухнуло.
Айтверн запрокинул голову и крепко-крепко зажмурился. Постоял так немного, а потом побрел к окраине площади.
– Что вы натворили...
– высунулся какой-то крепенький осанистый старичок в добротной одежде. Не иначе, тот самый староста.
– Вы убили... Это же был просто человек...
– Нелюдь это была, - отрезал Артур.
– Но... Милостивый государь, я не знаю, кто вы, но вы же... как вы...
– Пошел вон, - Артур ткнул старосту в грудь - не сильно, просто чтобы отстал.
Айтверн не сразу сообразил, что бредет к трактиру по опустевшей улочке, а сообразив, только и сделал, что мысленно пожал плечами. К трактиру так к трактиру... по опустевшей так по опустевшей... Какая разница. Надо же как-то сказать обо всем сестре и принцу, как-то объяснить им... Но сначала - умыться водой похолодней. В смешной надежде, что она хоть немного смоет всю грязь этого мира, брошенную ему в лицо.
– Третас Дарданский говорит, что каждый сам выбирает свою судьбу, - задумчиво сказал Гайвен Ретвальд, свесив ноги с кровати.
– Правда?
– спросила сидящая на подоконнике Айна, бросив взгляд во двор. Никого.
– Вот именно так и говорит?
– Не то чтобы говорит...
– принц слегка пожал плечами.
– Скорее уж пишет. Писал, он же умер много веков назад. Но его знаменитый трактат до сих пор читают. Понимаешь, - они перешли на "ты" довольно быстро, глупо было и дальше придерживаться церемонных условностей, - понимаешь, есть вещи, которые быстро перестают быть интересны людям. Придворные сплетни, к примеру. Сегодня это важно хоть кому-то, завтра не важно уже никому. А есть вещи, которые устареть не могут, потому что со злобой дня не связаны... и с добротой дня не связаны тоже. Есть книги, которые интересны людям сейчас, хотя были написаны тысячу лет назад, и есть книги, которые пишутся сейчас и будут интересны нашим правнукам. Потому что темы, которые эти книги затрагивают, будут волновать людей всегда. Мэтр Третас коснулся как раз одной такой темы.
О мэтре Третасе Айна слышала на своих занятиях, хотя сама до его трактата еще не добралась.
– Он писал о свободе воли, верно?
– Правильно. Он был первым, кто попытался понять, есть ли вообще свобода воли на свете. Ну или первым, чьи размышления до нас дошли... Люди в те дни верили, что все мы - ничто, что никакой свободы воли нет. Что все мы просто игрушки в руках языческих богов. Тогда верили, что есть особенный бог, по имени Рок, что это старик со слепыми глазами, перемешивающий человеческие судьбы, не видя их... и что ему в сущности на людей плевать. Что всем богам плевать. Что они своим произволом заставляют нас быть счастливыми или несчастными, плакать или смеяться... просто чтобы развлечься, глядя на это с неба. Третас первый не поверил в это. Он сказал... вот, смотри, здесь написано, - принц развернул книгу и протянул девушке, - что мир, в котором человек не имеет права выбора, не может существовать. Потому что в таком мире просто нет смысла жить, незачем жить. А мир не может быть лишенным смысла.