Рыцари черешневого цветка
Шрифт:
Но было еще одно решение, последнее, решения сумасшедшее, которое он приберегал на тот случай, когда нападающие появятся раньше, чем он прибудет веревка. Охотник появился, веревка была далеко…
— Готово! — заорал он. — Приготовьтесь! Прибыла веревка!
Он завязал конец веревки свободным, но очень надежным узлом на правой руке, над кулаком, бросил бечевку к водопаду, потом лег на живот и выдвинул голову, правое плечо и правую руку над пропастью. Треть его корпуса висела в воздухе, а еще надо было смотреть вниз, и его охватывало умопомрачение, но это было единственное решение, единственная дорога к спасению. Второй
— Ты хорошо привязал ее к дереву? — спросил Ионел, проверив прочность веревки. — Вижу, что держит…
— Выдержит! Не беспокойся! — ответил Урсу, выведенный из равновесия проверкой Ионела. — Это толстая пихта.
— Господи, Урсу! — перепуталась Мария. — Не наклоняйся так.
— Бросайте лодку просто в водопад, чтобы мы не тратили времени еще и на нее. И первый, кто переправится, ее выловит. Согласны?
Охотник был все ближе. Урсу уже мог различить его фигуру. Не было никакого сомнения. Это все-таки он.
— Кто первый? — спросил Урсу. — Тик!
Тик запихнул коробу за пазуху, но не для того, чтобы найти там чары, потом с разгона уцепился в бечевку, словно превращал спуск в игру. Ему нисколько не было страшно. Он знал, что не выпустит веревки из рук.
Вместе с тем Урсу ощутил, что его затягивает в пропасть. У него не было ни одной точки для поддержки. Непредвиденный прыжок Тика застал его неожиданно. Левая рука начала лихорадочно рыскать, за что бы зацепиться на краю обрыва. Он нашел какую-то ямку, но ему показалось, что пальцы наткнулись на всю силу скалы. Напряженные пальцы левой руки задержали скольжение, но плечи его повисли над пустотой. Он нашел равновесие, овладел собственным телом, и Тик оказался внизу, точь-в-точь на пене воды.
Силач отступил на несколько шагов назад, глубоко вдохнул, потом снова лег на живот, после того как увидел какой-то корень, который торчал и за который он зацепился носком ботинка.
— Мария! — крикнул он.
Охотник приближался. Уже можно было различить его одежду и зеленоватую шляпу.
Мария ухватилась за веревку и оторвалась от земли. Корень, за который зацепился Урсу носком ботинка, треснул, словно соломинка. Он ощутил, что его быстро тянет в пропасть: левая рука напрасно искала сопротивление. Он крутанул ею несколько раз в воздухе, потом уцепился в ребро обрыва, бросил ноги назад и нашел позицию равновесия на несколько секунд.
Но вес все рано тянул его тело в пустоту. И уже, почти падая, он напрягся, словно лук, вложив всю силу в колени. Когда Урсу ощутил тяжесть, и кровь хлынула в голову, в лицо, в глаза, когда подумал, что падения для Марии уже не может быть опасным, рука его внезапно высвободилась.
— Ионел! — перепугано велел Урсу.
Охотник заметил фигуру на берегу водопада и начал бежать. Урсу уже видел его острый нос. Оба спешили.
— Ионел! — еще раз крикнул Урсу, потом гаркнул изо всех сил: — Виктор! Не двигайся! Спрячься!
Ионел повернул голову и увидел охотника, который бежал с пистолетом в руке. Одним прыжком он уцепился в веревку. В тот же миг метнулся назад и Урсу, чтобы уравновесить смертельный рывок. Но мало-помалу, секунда по секунде силач ощущал, как он окончательно сползает в пропасть. Все-таки он попробовал оказывать сопротивление. Но сперва голова, потом грудь, потом пояс провисали в воздухе. Каким-то молниеносным движением он оказался всем телом на
Охотник поднял пистолет. Цель была выбрана. Одним выстрелом он убьет двух. И того, кто держится за веревку, и того, кто удерживает ее.
Урсу еще миг держался за ребро пропасти. Правая рука уцепилась у воздуха… и этим, может, задержалась на десятую, сотую частицу секунды…
Он услышал страшный взрыв — и под ним была вся пропасть. Но в этот миг две испуганные руки остановили его падение. Ему сейчас помогла бы и соломинка…
Охотник опустил рукоятку пистолета. Он знал, что не промахивается никогда. С каких пор помнил себя, то еще ни разу не выстрелил в воздух. Однако тело того, в кого он стрелял, упало не в пропасть, а покатилось назад, в противоположную сторону. Он подошел к краю водопада, но там внизу не увидел никого, только чья-то тень пряталась за скалу. Он обернулся лицом к мраку. Партия проиграна…
Но Петрекеску не имел времени закончить мысль, так как заприметил какое-то движение на стене обрыва. Он бросил туда нетерпеливый взгляд. Нет-таки не ошибся. Это была трещина в стене, наполовину заложенная камнем. Но между камнем белело пятно живого тела. Пятно величиной с ладонь. Тот, что спрятался в трещине, не догадывался, что его видно и что шея его виднеется между камнями.
Охотник выбрал угол для выстрела так, чтобы пуля прошла от шеи в череп. Не спешил. Внимательно прицелился, потом нажал на спуск.
Тело за камнем вздрогнуло…
Охотник никогда не стрелял мимо цели.
Да, партия проиграна, Петрекеску, Черный Экспресс уже не был загадкой в этом мире, где он сражался. Детвора непременно поднимет тревогу, если до сих пор не подняла ее, итак Петрекеску должен исчезнуть. Умрет имя, но не он! Он будет жить. Он должен спастись. Хоть как он будет жить, но будет жить. И единственное его спасение — бегство. В мир. Куда-нибудь.
И он бросился бегом в грот. Словно сумасшедший. Бежал по воде, по камням, перепрыгивал через валуны, падал, привставал, снова падал, бежал, словно без ума, через мрак быстрее, чем полоска света фонарика. Им овладела единственная мысль: не останавливаться вплоть до разлома, где лежит тело бородача. Когда он на собственные глаза увидит труп, тогда будет знать, что воля и жизнь в дух шагах. Несколько шагов по пролому и между камнями — и он снова на воле!
Охотнику не откуда было знать, что тела уже там нет. Никто его не забирал. Бородач пришел в себя через несколько минут после выстрела, ощупал виски и лоб, ощутил, что лицо залито кровью, нашел он и рану, но это была рана не от пули, а от удара, обыкновенная царапина, которая появилась при падении.