Рыцари песка и тумана
Шрифт:
Ведь всех смертельных, опасных врагов мы создаем сами, опрометчиво отмечая их, как равных себе, раз и навсегда выделяя из безликой толпы... Ошибка, небрежность Темного Лорда в течение долгих пяти лет то и дело мелькала у него перед глазами. Взъерошенная, нескладная, зеленоглазая ошибка, чертовски раздражающая, досадная, но и опасная, надо признать.
Только дураки учатся на своих ошибках, Драко Малфой дураком не был, поэтому предпочитал не выпускать из поля зрения чужие.
Право называться врагом Слизеринского Принца надо еще заслужить, выстрадать. Хотя
Бывает ли любовь безответной? Возможно. Но безответная ненависть... Нет, она может и должна быть лишь обоюдной, всегда, иначе теряется весь смысл.
Юный Малфой усмехнулся, когда он заговорил, голос не выдал его недовольства ни на йоту:
– Я не считаю, что был неправ. И я не был с тобой излишне резок. Более того, я был НЕДОСТАТОЧНО резок... Эту?
– Да, спасибо.- Гермиона обернулась с непроницаемым лицом, в очередной раз, поразив Драко тем, с какой легкостью она принимает правила игры и как стойко держится. Он никогда прежде не видел ее такой... искушенной? Какое-то природное чутье помогало ей удерживать нужные паузы и подбирать правильные слова, тон, позу. Как-то вдруг, незаметно, из маленькой испуганной девочки со смешными выступающими зубами и неприбранной гривой темных волос, какой он помнил ее по Хогвартсу, она превратилась во взрослую девушку, потенциальную соперницу.
Неопытную, но рисковую, азартную, способную на лесть, ложь... На довольно темные, не очень-то благовидные поступки, пока не осознающую этого, но, безусловно, способную...
И молодого волшебника отнюдь не радовали эти перемены в укоренившемся в памяти образе мягкосердечной дурнушки Грейнджер, вечной гриффиндорской отличницы... Вечной...
Она натянуто улыбнулась, стряхивая пепел с кончика сигареты привычным почти неуловимым жестом и, слегка склонив голову набок, негромко спросила:
– Значит, на извинения с твоей стороны не стоит и надеяться, по той простой причине, что ты не совершаешь ошибок... верно?
Блондин выразительно посмотрел на нее, ничего не прибавив к сказанному. Он молча гадал, какие еще сюрпризы уготовала ему... Нет, не так. Какие еще сюрпризы уготованы ему.
Без боя отдавать ведущую роль в этом спектакле маленькой грязнокровке, отпрыск древней и благородной фамилии Малфой настроен не был.
– Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?- Драко двумя пальцами извлек из брошенной на подоконнике пачки сигарету с золотым ободком, обвивающим фильтр.
– Фи! Ваша аристократичная в - дцатом поколении персона изволит гробить свое драгоценнейшее здоровье как последний магл?! Мне за вас стыдно, мистер Малфой.- Язвительно произнесла Гермиона, отходя от окна и присаживаясь на кровать. От стремительности ее движений по стеганому покрывалу запрыгали и скатились на пол, выстеленный светлым ковролином, несколько монеток.
Тогда только юноша заметил лежащую на кровати стопку бумажных денег, перетянутую тонкой резинкой. На верхней купюре достоинством в десять фунтов сиротливо покоился тусклый кругляшек пенни.
– Поясните, мисс
– Что именно?- с изысканной вежливостью уточнила она.- Банкноты или... Ах, вы об озабоченности смиренной и иже с ней рабы божьей вашим состоянием! Здесь все до смешного просто. Если вы не преувеличиваешь своей значимости, чего ВЫ, несомненно, делать не станете, являясь джентльменом и сыном джентльмена...
– Несомненно.- Мрачно поддакнул Малфой, запоздало, сознавая, что в виде неодушевленного дополнения к шестеклятому Поттеру и нищему предателю чистокровных - Уизли, Грейнджер нравилась ему гораздо больше.
– ... то становиться очевидным, что магическое сообщество явно без вашего доброго здравия тоже долго не протянет. А я не могу этого допустить. Никак не могу.- Произнесено медленно, с расстановкой. Короткий испытующий взгляд из-под длинных ресниц.
Ее спокойствие распаляло, разжигало с новой силой то, что Драко безуспешно пытался задавить с самого начала. С того самого момента, как они встретились сегодня на площади.
И абстрагироваться, делать вид, будто все происходящее в порядке вещей уже не было сил. Он всегда убеждал, почти уговаривал себя, что не должен... Ненавидеть ЕЕ. Это противоречит законам, противоречит естественному отбору. Противоречит связи хищник-жертва...
Нельзя так открываться тому, кого собираешься сожрать, пережевать и выплюнуть. Нельзя позволять ярости на время ослепить, оглушить себя. Чем хорош Поттер... О нем так легко говорить гадости! Не задумываясь, безостановочно. Вся эта гнусь, она сама просится на язык в его присутствии. Идеального Золотого мальчика, мальчика-который-выжил...
Просто МАЛЬЧИКА ДЛЯ БИТЬЯ, в субъективном понимании Драко. В его трактовке.
НО ПОТТЕРА ЕСТЬ ЗА ЧТО УВАЖАТЬ.
Его недостатки, конечно, очевидны всем и каждому. Он слюнтяй, рохля, он ничего не доводит до конца, а его мать...
Но Поттер, по крайней мере, имеет какой-никакой вес в обществе, он важен; Волдеморту, Дамблдору, даже Люциусу и Беллатрисе.
Поттер играет в квиддич, Поттер хороший ловец, возможно, один из лучших за всю историю школы. Он ВРАГ, СОПЕРНИК.
Потому что он гриффиндорец, он любимчик директора и этой ужасной образины-лесничего - Хагрида, на третьем курсе натравившего на него, Драко, свою мерзкую тварь. Гиппогриффа, которого следовало бы обезглавить, как и самого Хагрида... О, да, повесить безмозглую волосатую голову, точно трофей над камином!
То-то наплакались бы Крошка Потти и старик Дамблдор, о своем большом мохнатом друге...
Грейнджер не понимает, Грейнджер зарывается.
Издевка. Провокация. Колкость. Очередная, почти ставшая нормой за этот заколдованный бесконечно длинный, вывернутый наизнанку день.
И как в ее ненормальную башку, переполненную грязной, протухшей, забродившей кровью приходят эти мысли.
Неправильные. Крамольные.
Неужели в мире маглов, в этом мире нет черты, нет границы, нет ничего, что могло бы расставить нужные акценты.