Рыцари песка и тумана
Шрифт:
Анджела в постели была словно бревно, а Сесиль ни о чем думать не могла дольше двух минут к ряду, за исключением своего обожаемого французского пуделя.
Об Эмили он старался не вспоминать.
Женщины не совершенны, как, впрочем, и мужчины.
О чем каждая из них не преминула сообщить ему по-своему. Лора просто выразительно хлопнула на прощанье дверью. Барбара заявила, что они «очень разные» и, не хочет ли Ремус, в связи с этими вновь открывшимися обстоятельствами такого запутанного дела, как их давшие трещину отношения, вызвать ей такси и дать
Сесиль же, напротив, вспылила. Ушла она, сотрясаемая спазматическими театральными рыданиями, сопровождающимися всхлипами и подвываниями, напоследок обозвав Ремуса «бесе’гдечным ‘адким вечным мальчишкой».
Что сказала Эмили, Ремус Люпин не помнил, но вряд ли это было пожелание долгих лет жизни и счастливой старости.
* * *
– Ты хорошо спала, Нора?
– Неплохо. Рем, я волнуюсь за тебя. Ты о чем-то не хочешь мне говорить, случилось что-то серьезное?
«Хотел бы я знать, что тебя в действительности волнует. Кроме, конечно, сериалов, сплетен, романа с клерком из соседней конторы и жаренных куриных ножек. Неужели я что-то упустил, дорогая? Неужели у тебя появились какие-то новые приоритеты?»
– Ты первая узнаешь, если я разорюсь или попаду под машину, Нора, так что, тебе не о чем беспокоиться. Пока.
Лицо Соноры Уэзли вытянулось.
– Считаешь, что мне нужны только твои деньги?- воскликнула она, звенящим от обиды голосом.
«Да, а что же еще?
Может, предположить, что ты истосковалась по любви... Хотя, это так же невозможно, как если бы свиная отбивная вдруг приподнялась на вилке и прочитала Шекспира, милая. Ты никогда не любила меня, Сонора и не полюбишь, и я никогда тебя не полюблю.
Поэтому нам хорошо вместе, что может быть чудеснее, милая?»
– Я очень устаю в последнее время, Нора, прости. Разумеется, я так не считаю. Что-то не ладится с книгой, никак не могу продвинуться дальше эпиграфа, да и его-то толком не окончил... Что-то не ладится с книгой, любимая, вот и все.
– У тебя все получится, любимый. Ты писатель, писатель с большой буквы, тебе просто чуточку не везет, не хватает вдохновения. Хочешь, им стану я?- Она приоткрыла свой маленький жадный ротик, в ожидании ответа.
«Я не писатель, долбанная с...а, я беллетрист, причем, довольно посредственный. И ты об этом прекрасно осведомлена, МИЛАЯ»
– В другой раз, дорогая. В другой раз. Я позвоню тебе.
– Ремус, я...
– Я очень ценю это, правда.
Не правда... мне плевать, я хочу, чтобы ты ушла.
* * *
Оставшись, наконец, в одиночестве, мужчина отчаянно стиснул виски руками, как будто боялся, что без этого голова может расколоться надвое, и принялся бездумно раскачиваться на стуле. Как когда-то в далеком детстве, бесшабашно, безумно,
Странный способ...
Последний рывок - как подвиг.
С дыханьем томным и сбитым,
Я ногтями рву подлокотник
Глаза твои светом залиты.
Колышется влажное пламя,
Трепещут на платье оборки...
И светлые пряди спадают волнами
Из-под темной ажурной заколки.
Безбожное лживое... Безнадежное.
Это не его стихи. Он давно уже ничего не пишет. Наверное, разучился.
Или, не о чем ему стало писать?
За несколько месяцев ни одной новой строчки. НИ Е-ДИ-НОЙ.
* * *
Из дома Ремуса точно высшие силы вытолкали, недовольные его внезапно накатившей хандрой.
Денек был погожий.
– Разгулялся,- мрачно отметил про себя мужчина.- С утра все небо было затянуто серыми тучами и, кажется, накрапывал мелкий дождь.
Ноги сами несли его вперед. Но привычные маршруты были проработаны столь досконально, что Люпин особо не заботился о том, не забредет ли он в конечном итоге ненароком в какую-нибудь незнакомую или плохо изученную часть города.
* * *
Неподалеку от Колонны Нельсона он случайно мазнул плечом светловолосого паренька, стоящего прямо на пути, застывшего в одной позе, словно решившего посоревноваться в неподвижности с каменным адмиралом.
У мальчишки были страшные глаза. Остекленевшие, дикие.
Возможно, Ремус Люпин и прошел бы мимо, что-то пробормотав сквозь зубы в ответ на грубость щенка, если бы тот его не окликнул.
По имени.
Это было уже слишком.
Даже когда юноша остался позади, лицо его все еще стояло у Ремуса перед глазами, а голос звенел в ушах.
* * *
– Знаю, в школе мы не ладили...- сбивчиво пробормотал юноша, постепенно возвращая себе утраченную уверенность.- Но вы должны меня выслушать.
– В школе?- переспросил мужчина озадаченно.- Не кажется ли вам, мистер Малфой, что вы в те золотые времена были слишком молоды, для того чтобы учиться со мной? Если вообще были...
– О, Люпин, конечно же, я не то имел в виду!- раздражаясь, светловолосый возвел глаза к небу.- Похоже, что глупость Поттера заразительна... Вы ведь не станете отрицать факт знакомства с вашим драгоценным Поттером?
– Эдвина?- Не припомнив ни одного знакомого с искомой фамилией, бросил мужчина наугад.
– Наверное, я и вправду обознался. Простите, но вы так похожи... Просто вылитый! Еще раз извините, что отнял у вас время.- Дал задний ход мальчишка, медленно отступая.
– Эй, парень, а ты здоров? У тебя лицо бледно, точно...- зеленоглазый мужчина внезапно нахмурился, перебив сам себя.- А что, этот твой знакомый тоже носит фамилию Люпин?
– Да.- Просто сказал блондин, посмотрев собеседнику в глаза, без тени волнения, так, словно похожие, будто братья-близнецы однофамильцы косяками бродят по Лондону в любое время дня и ночи. И лично он не видит в этом ничего удивительного.