Рыцари песка и тумана
Шрифт:
Драко и Энн ощущали неловкость присутствуя при бурной семейной сцене, однако, Гермиона настояла на том, чтобы они остались. Девушка была уверена - при посторонних Джейн и Алан не станут отговаривать ее от принятого решения и не будут напрашиваться в провожатые.
Как чудесно, что Эмбер согласилась развеять все их опасения! Она во истину была великолепным дипломатом. Беседа с ней уверила родителей в правильности их выбора если и не окончательно, то настолько, что отъезд дочери наконец перестал казаться им предвестьем надвигающегося
Френсис наотрез отказалась заходить в дом. Она сидела в машине вместе с Ремусом, держащим на руках плетеную корзинку в которой спал Смокки - котенок Гермионы.
– Драко был уверен, что девочка захочет взять рыжего косолапого уродца. Он почти убедил в этом и меня. Каково же было мое удивление, когда она представила нашему обозрению дымчато-серый комочек меха, заявив будто всегда мечтала о Британском вислоухом и ни ком ином… Странно, правда, Ремус?
– сказала Френ, глядя в окно, испещренное потеками уличной грязи.
– Разве? Они не слишком-то ладят, дети я имею в виду, да и ТАМ никогда не были особенно дружны. С чего бы им разбираться во вкусах друг друга?
– А как же рассказы о ее любимце Живоглоте, - Френсис улыбнулась.- Считаете Драко все выдумал…
– Почему же. Я полагаю, все несколько сложнее, чем представляется им. Наши миры не идентичны. Чертовски похожи, но не одинаковы. Я боюсь даже предположить как отреагирует мальчик на известие о том, что его отец погиб… в возрасте четырнадцати лет.
– Эмбер посвятила вас? Дуэли для юношей того времени были обычным делом. А знаете, ваша невеста вполне может прославиться, разгадав «парадокс Малфоя»… думаю, газетчики присвоят происшествию именно это имя, если Министерство решится придать его огласке.
– Парадокс?
– Драко просто не имеет права существовать в этой реальности, так? Тем не менее он существует, дышит, ест, тайком, как ему кажется, курит… И как сказали бы ваши ученые, распадаться на атомы отнюдь не собирается. Это ли не величайшая загадка?
Ремус воздержался от ответа. Он не в силах был говорить о живом человеке, попавшем в беду, так, словно речь шла о неком неодушевленном предмете…
До вокзала добрались быстро, хотя ехать пришлось в невообразимой тесноте и от того дорога показалась изнурительной, почти бесконечной.
Эмбер не стала аппарировать, дабы не доставлять Ремусу, сидящему за рулем, лишних поводов для волнений. Френсис тоже изъявила желание добраться до пункта назначения на маггловском транспорте, ссылаясь на то, что магические перемещения вызывают у нее приступы тошноты и головной боли.
Багажник был слишком мал, чтобы вместить в себя всю поклажу, поэтому один из чемоданов закрепили
– Кошмар какой-то!
– выдохнула Анна, выбравшись из машины.
Френсис, относительно комфортно доехавшая на «сидении смертника», кивнула скорее из солидарности.
– Ремус, подождешь на стоянке? Я сразу вернусь, только прослежу, чтобы детей посадили в купе… Проволочек возникнуть не должно, Минерва обо всем предупреждена,- извиняющимся тоном сказала Эмбер.
Она подошла к Люпину и обвила его шею руками. Глаза ее светились такой нежностью, что Гермиона почувствовала смущение, точно подглядывала в замочную скважину.
Поцелуи на перроне или в зале аэропорта всегда представлялись Гермионе чем-то пошлым, наигранным, как сцены из дешевых мелодрам, которые крутят в шесть утра на затрапезных каналах с единственной целью - хоть чем-то заполнить эфирное время… Только теперь девушка поняла, что заблуждалась. Это выглядело так естественно: молодая невысокая женщина, кажущаяся совсем крошечной рядом с обнимающим ее мужчиной, одетым в серый, парусом раздувающийся на ветру плащ.
– Будет обидно, если ей вырезали гланды. Столько поисков и все напрасно,- пробормотал Драко.
– Малфой, какого хрена… простите, Френсис… Прекрати, это мерзко!
– Мечтаешь оказаться на ее месте? Думаешь, найдется еще один такой идиот, ставящий женщину превыше всего остального?
– По-твоему, не найдется?
– По-моему, этот - последний. И он, какая жалость, несвободен…
Неожиданно раздавшийся голос Анны, вмиг перечеркнувший назревающий философский диспут на корню , был вкрадчив и ядовит:
– Грейндж это не нужно. Ее вполне устраивает собственное место. Второе после кокаина.
Гермиона дернулась как от пощечины.
Карие глаза, обычно чуть прищуренные, сделались вдруг огромными и наполнились какой-то неистовой злой силой. В этот момент, возможно впервые в жизни она была по-настоящему красивой, не хорошенькой, не миленькой, а невероятно красивой. Усмешка, искривившая маленький рот, уподобила ее греческой богине.
– Больше нет,- хрипло сказала Гермиона.
– Я не соперничаю с дерьмом, затуманивающим мозги. Поэтому никогда не проиграю. Идемте к платформе, они уже попрощались…