Рысюхин! Дюжину шампанского – и в школу не пойдем!
Шрифт:
— Я полагаю, все согласятся с тем, что как минимум часть средств, запланированных на не состоявшийся конкурс, будет перенаправлена на развитие нового образца?
Если кто и был не согласен, то промолчал. Я же молчал по другой причине — советовался с дедом на счёт того, стоит ли озвучивать идеи, которые пришли нам в голову ещё при рассказе о траншейных пушках, вызванные ассоциациями со вспомненной дедом «траншейной метлой». Благо, возможность вскоре подвернулась: всё тот же секретарь увёл меня в отдельный небольшой кабинет, куда вскоре зашёл и Пётр Алексеевич.
— Ну что, Юрий Викентьевич, сейчас, узнав о том, как ко двору пришлись ваши миномёты, не поменяете своего мнения насчёт своей награды за них?
— Никак нет, Ваше Величество! Для меня же ничего
— Хм, я на вас только что выиграл рубль — на большую сумму по вашему поводу спорить никто не соглашается. Но поскольку у вас, в отличие от конкурсантов, получилось нечто, пригодное к использованию, то от награды не отвертитесь.
— Если позволено будет сказать, насчёт траншейного орудия…
— Что, тоже придумали что-то новое?
— Ничего нового: как обычно, переделка и применение старого. Но, как мне кажется, может оказаться полезным.
— Теряюсь в догадках. Излагайте.
— Берём со складов недавно снятое с вооружения крепостное ружьё вершкового калибра. Отпиливаем ему как минимум половину ствола, чтобы длина с прикладом была где-то метр двадцать — метр пятьдесят. На цевье крепим на вертлюге сошки — наподобие предельно упрощённой двуноги от миномёта, только безо всяких механизмов на ней. И снаряжаем нормальной, а не то, что была, картечью, дальней и ближней. Дальняя — отражать контратаки противника и давить его огневые точки в атаке, ближняя — для работы в окопах. Кроме этого разработать фугас, причём дающий как можно меньше осколков, чтобы в свалке своих не посечь, и дымовую гранату, которой можно и маскировку поставить, и врага из блиндажа выкурить. Бронебойный снаряд не знаю, нужен ли — задач для него немного. Если так сильно нужен щит — можно сделать артефактный кинетический, макр которого спрятать в цевье. Ещё хорошо бы магазинное заряжание сделать, пусть и с ручной перезарядкой. И здесь на самом деле можно обойтись расчётом из двух человек, где первый номер — стрелок, второй — наблюдатель и переносчик боеприпасов.
— Интересно. И, главное, недорого — в разы дешевле, чем мы рассчитывали. Даже с артефактом. Отдам приказ попробовать на практике, если всё получится — награда за конкурс тем более будет вашей по праву.
— Помилуйте, Ваше Величество! Всего-то предложил использовать старые ружья в качестве ещё более старых мушкетонов, разве что без раструбов, от которых толку не будет.
— Помиловать, избавив от награды?! Оригинально! А награждать, при успехе идеи, которая уже проверена на практике пару веков назад, будет за что, уж поверьте.
«А потом, когда появится бронетехника, предложим к этой же бабахе кумулятивный заряд с бронепробитием хотя бы миллиметров сто — сто пятьдесят. Или надкалиберный, тогда и плиту в четверть метра при удаче можно пробить попытаться».
Я не стал комментировать ни слова Императора, ни реплику деда, вместо этого торопясь закончить идею.
— Ещё можно в каждом десятке пару человек вооружить обычными дробовиками двенадцатого калибра с волчьей картечью, особенно если предусмотреть возможность быстрой перезарядки. Целиться в схватке особо некогда, а расширяющийся сноп картечи перекроет, пожалуй, всю ширину траншеи.
Ещё раз поблагодарив за идею — не знаю, будет ли её кто-то реализовывать на практике — меня отпустили готовиться к балу, пожелав «хорошо отдохнуть завтра».
Глава 16
К моей радости вакханалия подгонки на момент возвращения в квартиру уже закончилась. Костюмы были тщательно упакованы в чехлы и висели в шкафах, трогать их мне не дали. Так что — пошли гулять, наконец-то.
В парке что могло — всё цвело, включились фонтаны, а на тропинки и аллеи вышли, наконец, гости завтрашнего бала, закончившие с подгонкой. Отличием от прошлого бала, кроме сезонных, было то, что часть гуляющих была нам знакома, так что в ходе прогулки то и дело доводилось здороваться и обмениваться парой-тройкой дежурных фраз. Погода, правда, заставляла сомневаться в том, что удастся безнаказанно
— Кхм, а в чём же кошмар?! Ведь мы, насколько я понимаю, в этом случае под дождём гулять не станем, будем сидеть в квартире? И какая разница в каком именно платье вас никто не увидит?!
— Да ты что! А вдруг зайдёт кто-нибудь!?
— До сих пор никто, кроме вызванных слуг и курьеров не заходил, не понимаю, с чего бы к нам приходить ещё кому-то?
— Мало ли что! И те же слуги — они тоже видят, обсуждать начнут.
— Делать им больше нечего… — пробормотал я себе под нос, но был «милостиво» проигнорирован.
Тучи пугали-пугали, но так дождём и не пролились, а к вечеру и вовсе разошлись, подарив кусочек ясного неба и минут десять солнца. Эти прощальные лучи были восприняты как хорошая примета, причём не только моими жёнами, но и многими другими гуляющими. Какая примета, к чему? Что завтра никто на подол не наступит, или как?!
Утром впервые увидел костюмы, включая свой. Ну, что сказать? Тьму изображать мне предстояло в чёрном костюме свободного покроя, к которому пришиты были ленты разных оттенков чёрного, как блестящие, атласные, так и матовые. Анонимность должна была обеспечить, а скорее — наметить, чёрная бархатная полумаска, почему-то с большим крючковатым клювом. У Вьюги, в роли которой выступала Маша, лент на бело-голубом платье было в разы больше, а вокруг лица почему-то висели сосульки. И ещё одна большая сосулька торчала вместо носа. Спорный момент, как по мне. Зато на маске у Ульяны носа вообще не было, словно для равновесия. Текущую воду представили, как мне объяснили, в виде горной реки, где и тёмные омуты, и белые буруны и зелёные, как бутылочное стекло, струи основного течения. Костюм неплохо гармонировал с двумя нашими, но я что-то сомневаюсь, что эту композицию кто-то правильно расшифрует. Разве что костюмы тут из года в год одни и те же. Не в том смысле, что ношеные, а концептуально. А, ну и ещё подсказкой будет то, что обращаться друг к другу полагалось только по псевдониму, и ни в коем случае не по имени — во всяком случае, до снятия масок.
Примерили костюмы, в присутствии модистки с помощницами, и — вернули в шкафы. Бал-то начинается только в три часа пополудни, в семь — снятие масок, и в девять окончание. Кормить-то толком на весеннем балу не принято, только столы с закусками, а вот танцевальная программа предусмотрена обширная, так что и шесть часов немало будет, вернёмся с этого приёма голодными, это как пить дать. Но это мелочи и дело отдалённого будущего, а вот пообедать перед началом бала нужно как следует, но без переедания, чтоб танцевать не мешало. А пока — не погулять ли по Царскому Селу, пока погода позволяет и время есть? В прошлый раз, помнится, не всё, что хотели, осмотреть успели. Девчата немного помялись, но согласились, а что ещё делать-то? Не сидеть же, в потолок плевать. В шарады играть, что ли?
Разве что только позвонили в Могилёв, поздравить Василису со днём рождения и узнать подробности о её инициации. Васька была в полном восторге от всего: и от того, что потенциал у неё оказался пусть на одну сотую балла, но выше, чем у Мурки, и от нашего «настоящего взрослого» подарка. Стихией же у мелочи беспокойной оказался не наиболее ожидаемый Огонь и даже не Ветер, несмотря на всю ветреность. Чистая стихия Жизни, сама Первостихия, с хорошими шансами на пробуждение вторичных стихий по выбору! Правда, пару секунд подумав, не могли не согласиться с тем, что уж чего-чего, а жизни в девчонке столько, что она там просто бурлит и плещет, на троих бы хватило. Все по очереди — иногда достоинства мобилета превращаются в недостаток — ещё раз поздравили Василису со всем подряд, попрощались и пошли на прогулку. Надо ли говорить, что именно новости из Могилёва стали главной темой для разговоров? И попытки угадать, куда Васька пойдёт учиться: потенциал больше трёх, так что можно (и нужно!) замахнуться на университетское или академическое образование.