Рюрикович 2
Шрифт:
— Конечно же скажу! Всенепременнейше! — отозвался Годунов.
Мария Никифоровна отключила телефон и посмотрела на царя:
— Увы, Ваше Величество! Сейчас никак не получается вызвать Ивана Васильевича. Возможно, завтра получится. Эх, мальчишки… Они такие мальчишки!
Василий Иванович прикрыл глаза. Губы снова чуть дернулись. Княгиня подошла ближе к постели и чуть выше подтянула одеяло. Потом произнесла:
— Я сейчас отойду на пять минут. После вернусь и расскажу вам последние дворцовые сплетни. Хорошо?
Глаза царя закрылись, а
— Вот и хорошо. Не скучайте тут, я быстро!
Мария Никифоровна вышла из палаты и чуть ли не нос к носу столкнулась с царевичем Владимиром. Она даже испуганно отшатнулась.
— Добрый вечер, глубокоуважаемая Мария Никифоровна, — с улыбкой произнес Владимир Васильевич. — Рад видеть вас возле своего батюшки. С вами я уверен, что он в целости и сохранности.
— Добрый вечер, царевич, — немного поклонилась Мария Никифоровна в ответ. — Вот уж не ожидала вас тут увидеть и в столь поздний час…
— Мне кажется, что для выражения сыновьей любви никогда не поздно, — холодно ответил Владимир Васильевич.
— Конечно-конечно, — кивнула Мария Никифоровна и попыталась обойти царевича. — Прошу вас извинить, но мне нужно…
— Мария Никифоровна, мне кажется, что в данный момент вам нужно задуматься о своей дальнейшей жизни, — с ледяной улыбкой проговорил Владимир Васильевич. — Вернее о том, насколько ещё она продлится и что нужно сделать для того, чтобы она продлилась как можно дольше…
В больничном коридоре никого не было. Светили мягким светом ночные лампы, где-то слышалось шуршание швабры. Но это где-то было так далеко…
— Что? — захлопала глазами княгиня. — Я не вполне вас понимаю… Что-то вы мудрёными словами говорите, Ваше Величество…
— Мудрёные слова? — поднял брови царевич. — Возможно, вам будет так понятнее…
Жёсткая рука схватила женщину за горло. Пухлое тело прижалось к стене, а над лицом Марии Никифоровны нависло суровое лицо Владимира Васильевича:
— Слушай, старая бородавчатая жаба, слушай и не перебивай. Я сейчас одним движением сломаю тебе шею, а все вокруг скажут, что это был сердечный приступ. Или же ты показываешь мне ту информацию, которую показала царю. Я в любом случае получу эту информацию, но если в первом варианте ты будешь жива, то вот второй вариант, боюсь, тебя не очень устроит. Так что?
С этими словами он встряхнул пухлое тело и сильнее сжал пальцы. Мария Никифоровна захрипела, засучила ногами, а потом полезла в карман медицинского халата. Вскоре на свет показался телефон.
Нужное сообщение выплыло на экран. Владимир Васильевич быстро пробежал его глазами, а потом поморщился:
— Ну что же, нечто подобное я и предполагал… Значит, дальше будет легче.
Жесткая рука отпустила женщину. Мария Никифоровна тут же закашлялась, потирая шею. Она чувствовала, что стальные пальцы оставили синяки на коже. Владимир Васильевич взглянул в сторону палаты царя:
— Пожалуй, сегодня я не буду тревожить батюшку. Пусть он немного поспит и наберется сил. Ему они ой как нужны… Всего
После этого он развернулся и пошел прочь по коридору. Его выпрямленная спина и жесткий шаг почему-то напугали Марию Никифоровну ещё больше, чем недавняя угроза удушения. Причём напугали так, что она не смогла донести содержимое мочевого пузыря до туалета. По полу начала растекаться желтоватая лужица.
Царская усадьба. Измайлово
Елена Васильевна Глинская держала в руках бокал с виноградным соком. Она посматривала на двух мужчин, которые неторопливо передвигали круглые шашки тавлеи. Уже третий раз подряд митрополит Даниил выигрывал у Ивана Фёдоровича Овчины.
Высокие потолки, украшенные старинными фресками, создавали ощущение, что царица находилась в другом времени. Окна, обрамлённые тяжёлыми шторами, не пропускали внутрь даже немного света, создавая атмосферу таинственности.
Мебель в комнате тоже под стать замку: массивный деревянный стол, покрытый бархатной скатертью, и несколько кресел с высокими спинками. На стенах висели картины, изображающие сцены из жизни замка в разные времена года.
Но самое удивительное в этой комнате — это камин. Он занимает почти половину стены и был выполнен из камня, который кажется вечным. Когда огонь горел в камине, комната наполнялся теплом и уютом, а звук потрескивающих дров добавляло ощущения нереальности происходящего.
Князь сурово хмурился, пытался справиться с мудрым противником, но все его атаки разбивались о холодную оборону, а после как-то так получалось, что войска Ивана Фёдоровича оказывались разбиты наголову.
Так получилось и на этот раз. Как не морщил свой лоб князь, но у него ничего путного не выходило. Наконец, он хмуро буркнул:
— Третья партия подряд… Ваше Высокопреосвященство, а не жухло ли вы? Уж больно всё складно у вас выходит!
— Если оправдывать свои промахи и свою недостаточную удачу происками других, то никогда не стать великим, — усмехнулся митрополит. — А я перед вами чист, князь. Всё же перед вашими глазами происходит. Где уж мне тут сжульничать получится?
Князь взглянул на царицу, которая в ответ только улыбнулась:
— Всё правда, Иван Фёдорович. Только умение и мудрость приводят митрополита к победе…
Получилось так высокопарно, что князь невольно почувствовал фальшь. А уж такой прожжённый царедворец как митрополит должен подобное почувствовать гораздо сильнее. Даниил вежливо улыбнулся в ответ на эти слова:
— Благодарю вас, Ваше Величество, на добром слове. Очень приятно слышать такую оценку из уст царицы.
— Ну что вы, Ваше Высокопреосвященство, это не доброе слово, а констатация факта. Вы и в самом деле мудрый человек, и я рада, что в данный момент вы находитесь с нами в одной комнате, — проговорила царица.