Рюрикович 3

Калинин Алексей

— Да ну, а на что же ведари? Вы же вон как с ними боретесь!

— Ведари не бесконечны. Мало кто из нас доживает до старости. Ещё меньше тех, кто уходит на пенсию.

— Но ведь хан думает, что сможет контролировать Бездну?

— Да, Бездна уже обманула его. Как и других, что вступили в сговор с ней. Что может быть лучше для темной сущности, чем тот факт, что её враги сами друг друга уничтожают? Бездне всё равно, кто убьёт человека — татарин ли, волокуша или электрическая медуза. Она всё равно получает человеческую душу. Питается ею…

Мне

нравились поглаживания, чего уж там говорить. Я всё ещё пытался сохранить разум, но… В мягком свете лампы комната приобретала особую интимную атмосферу. Лёгкие блики играли на стенах, создавая тёплую и уютную обстановку. Наши тела встретились в объятиях, которые были одновременно нежными и страстными. Каждое прикосновение было как нежный штрих художника, аккуратно втирающего цвет в холст.

— Но если все это знают, то…

Становилось всё труднее удержать нить разговора.

— То всё равно рано или поздно, но некоторые примут сторону темноты. Вместо того, чтобы идти к свету, человеку больше нравится шуровать в темноту. Так проще, так не нужно думать — думать за тебя будет Бездна, правда недолго…

— Но они ведь так далеко. Всего лишь под Воронежем, — сказала княжна.

— Далеко? Это только так кажется. Завтра же они могут встать у границы Белоозера. Да что там завтра — сегодня же могут десантироваться с пролетающих ящеров или самолетов. А если при помощи Бездны начнут выходить из Омутов, то тут вообще никакое расстояние не поможет. Как только она войдёт в полную силу, то станут открываться тысячи, миллионы Омутов. Одно пока спасает — у Бездны не такие большие локации, чтобы в них можно было отправить множество людей. Так что нельзя говорить про то, что они далеко или рядом.

— Во время войны все чувства обостряются, царевич Иван, — придвинулась ближе княжна.

— Да, становятся резче, острее, тверже, — принял я игру. — И понимание приходит не сразу, но в конце концов взрывается феерией новых ощущений!

— Ух, какие слова произносятся в постели, где два жарких тела прижимаются друг к другу, — проговорила княжна. — Мне нравится. Это так возбуждает…

Её рука скользнула по моему животу. Ниже, под одеяло. Ещё ниже…

Волна удовольствия прокатилась по спине мурашками. Я не мог остаться в стороне и тоже приступил к новому исследованию. А что? Не мне же одному получать удовольствие. Надо всё-таки и девушке «оставить приятное впечатление».

Руки медленно исследовали кожу, оставляя за собой дорожки тепла и возбуждения. Дыхание смешивалось, становясь всё более глубоким и синхронным. Мы как будто становились одним целым, единым живым существом, переплетающимся в этом танце страсти. Взгляды пересекались, каждый искал в них указание на то, как сделать партнеру приятнее.

Слова были не нужны. Лишь движения подчеркивали тонкую грань между стремлением и нежностью. Единение произошло само по себе, словно сложились два кусочка пазла. Вот только эти кусочки не хотели дальше оставаться в спокойном состоянии!

— А-а-а, — простонала княжна. — Как же приятно…

Плавные

движения были одновременно уверенными и мягкими. Они создавали ощущение бесконечного времени, где каждый момент был страстной битвы. Руки скользили по коже, языки переплетались. Дыхание иногда прерывалось на стон.

— А-а-а, ещё…

Княжна старалась стонать потише, чтобы не тревожит ребят в соседней комнате, но… Иногда ей удавалось это сделать с большим трудом. Мне даже пришлось включить какую-то музыку на телефоне. Лишь бы как-то сгладить вырывающиеся стоны.

Впрочем, вскоре негромкая музыка не могла заглушить шлепанье двух тел друг о друга. Мы распалились так, что напрочь забыли и про соседей, и про новых слуг. Сейчас мы отдавались друг другу без остатка. В последний раз…

— Да-а-а, да-а-а…

Наши тела сливались в едином порыве страсти. Мы были близки, как никогда прежде, наше дыхание смешивалось в ритмичном и синхронном движении. Наши тела двигались единым целым.

В один из моментов княжна оказалась сверху. Я прижимал её к себе, немного отстранял и прижимал снова. Мои руки исследовали контуры её тела, её грудь, её бёдра. Каждый прикосновение вызывало легкое постанывание. Княжна отвечала со всем буйством своей страсти.

Наша кожа соприкасалась, создавая ощущение тепла и электричества. Это тепло перетекало от одного тела к другому, поднимало температуру у обоих. Сейчас мы могли запросто растопить все ледяные шапки Эльбруса!

После того, как прижал её к себе, она обхватила меня руками, притиснула к груди. Я чувствовал бешенное биение её сердца. Мой прыгало в унисон, стараясь не пропустить ни одного удара. Мои руки двигались по спине и ниже, создавали линии и узоры, которые приводили её в восторг, заставляли выгибаться.

— А-а-а! О-о-о!

Я не оставлял ни одного сантиметра жаркого тела не обласканным. Мои прикосновения были настойчивыми, а наши движения неутомимыми. Она стонала, её тело выгибалось от удовольствия. Прыгая сверху, как настоящая всадница, княжна закидывала голову. Волосы струились по спине. Порой её руки искали опору, когда я продолжал двигаться с неудержимой силой. А порой стискивали простыню, словно княжна пыталась удержаться от полёта.

Наконец, мы оба приблизились к апогею любовной схватки. Каждое движение было резким. Каждый вздох и крик были прерывистыми. Они наполняли комнату звуками нашей страсти.

Я был неумолим, и княжна, в свою очередь, отвечала тем же. Мы словно растворялись в этом бурном потоке, тащившем нас к водопаду. И вот…

— А-а-а-а-а!!

Край водопада и полёт…

Полёт сквозь звёзды. Перегрузки, невесомость.

Сладкая боль и нестерпимое желание разделить блаженство с княжной. Она же содрогалась как в эпилептическом припадке. Волны удовольствия одна за другой накрывали её.

Мы рухнули на подушки, стараясь отдышаться. Воздух с трудом входил в разгоряченные лёгкие. Сквознячок сушил лоб. Ноги чуть дрожали. Я чувствовал, как уходящие волны оргазма всё ещё покачивали тело княжны.