Рюрикович
Шрифт:
Теперь левый. Вернее левые. Они начинают наползать на центрового, нимало не сожалея о судьбе почившего собрата. Вот был волокуша-пацан, потом раз! и нет пацана!
Я снова начинаю кружиться в огненном танце, опаляя гниль вокруг и разгоняя плесень. Мой танец постепенно превращает волокуш в подобие первого, центрального.
Раз за разом выстреливают щупальца, но всё медленнее летят они для поражения. А я продолжаю танцевать, раз за разом поражая всё новые и новые места. И вскоре ещё одна полупрозрачная сущность соединяется с моей
Вскоре мы остаемся с правым волокушей один на один и…
Он начинает уползать!
Эта тварь решает отказаться от идеи позавтракать живым человеческим телом, предпочитая смыться втихаря!
— Стоять, Зорька! — кричу я. — Куда ты помчалась, корова недоенная?
— Царский сын головой ударился? — послышался позади голос Годунова. — Чего это он волокуши коровой называет?
— Да прикалывается он так, — бурчит Сафронов. — Подбадривает… Идем следом, а то вдруг сзади нас обойдут!
Я же прыгнул вдогонку за волокушей, по дороге пластая его и отрезая мечом ломти разной толщины. Волокуша отмахивался каменными щупальцами, но делал это с таким недовольством, как будто отмахивался от надоевшей мухи.
Он упорно полз в одном ему известном направлении, уменьшаясь по дороге. И вскоре я увидел цель его поползновения — за углом искрился и переливался всеми оттенками красного диск диаметром в полтора метра. По краю этого диска скакали огненные языки. Жара от него не чувствовалось, но зато он внушал благоговение своим величием. Даже тут, среди канализационной вони, грязи и плесени.
Омут!
И прямо в столице! Пусть и под ней, что вернее, но зато в столице!
А это означало только то, что Бездна каким-то образом смогла найти лазейку в обороне столицы и вскоре вместо одного диска могут появиться десятки, а то и сотни. И волокуш пустили вперёд, потому что их не жалко. Ну да, чего жалеть безмозглых глиняных уродцев? Они же даже не понимают, что их просто-напросто используют!
Хотя, последний может и понял, потому что вон как рванул в сторону красного диска.
Мне оставалось только догнать его и помешать вернуться домой.
Я это и сделал в несколько прыжков. Едва не прозевал щупальце, которое неожиданно выплеснулось из почти умершего волокуши.
Сколько раз себе говорил, что нельзя расслабляться до тех пор, пока враг окончательно не замрет, а ты его не ударишь ещё раз десять или не расстреляешь пару автоматных рожков. Говорил, а вот на тебе.
Щупальце ударило в ногу, и только сверхъестественная реакция помогла спасти мою часть тела от протыкания. Я отдернул бедро в самый последний момент. Каменное копьё пропороло штанину и тут же отдернулось назад для нового удара.
Ага, буду я ждать новый удар!
Оскорблённый в лучших чувствах, я тут же нанёс серию ударов, которые покрошили волокуши на мелкие ломти.
Полупрозрачная сущность от убитого врага метнулась ко мне на грудь. Я впитал её с привычной благодарностью к Всевышнему за удачу
Да, закон равновесия в полном своём проявлении — при убийстве врагов тратишь силы, а убийство врагов эти силы восстанавливает. Нужно только уметь впитывать и распределять полученную энергию.
Я умел. Жизнь научила. Жизнь в среде Ведарского Ковена, где она ничего не стоит для других, а для тебя является самым ценным.
Ходили легенды о том, что ведари в одиночку могли истребить целое войско монстров, всего лишь грамотно распределяя получаемые в ходе убийства сущности. И должен признаться, что легенды недалеки от реальности.
В это время подоспели и мои спутники. Сафронов присвистнул, глядя на горящий Омут, а Годунов задал вполне резонный вопрос:
— А чего это такое? Что за фокусы, ваше царское величество?
— Никаких фокусов. Перед вами, господа, самый натуральный Омут. Да, судя по волокушим, он лёгкий, но это явно разведывательный Омут, господин Сафронов.
— Надо доложить куда следует, — сказал он.
— Ага, как только выйдем на поверхность, так сразу же и доложите, — кивнул я в ответ. — А сейчас… Кто со мной?
— Зачем, ваше царское величество? Зачем вам так рисковать? — вздернул брови Сафронов.
— Да уж, не стоит. Это дело ведарей и прочих борцов с монстрами! — напомнил Годунов.
— А я и есть ведарь, — покачал я головой. — И если мы сейчас не запечатаем этот Омут, то вскоре на его месте может появиться новый. И монстры там будут гораздо страшнее волокуш.
И в самом деле, если один Омут оставить без внимания, то через какое-то время он увеличивается в размерах и за переходным диском появляется совсем другая локация. Да, Омуты представляют собой небольшие территории, обычно замкнутые, похожие чем-то на пчелиные соты.
Вот только мёд в этих сотах различный. Если волокуши это одни из самых простых монстров, то после того, как Омут волокуш остается без внимания какое-то время, локация за увеличившимся диском меняется на другую. И там уже будут отнюдь не глиняные увальни, а кое-кто похуже, побыстрее и посмертоноснее.
Чтобы запечатать Омут порой приходится заходить в него и искать главного урода, которого охраняют оставшиеся без вылазки монстры. Иногда уроды так мимикрируют, что пока не зачистишь всю территорию — Омут не запечатается.
Запечатанный Омут меняет цвет переходного диска с красного на синий. В эти моменты в него могут без опаски заходить учёные и прочие башковитые ребята для того, чтобы собрать всевозможные образцы и добавить их в копилку к остальной информации о Бездне.
Ну, а первопроходцы Омута могут взять с собой в качестве трофея всё, что унесут. Я слышал, что некоторым ведарям повезло наткнуться на Омут золотоносных пчёл. После этой вылазки ведари перестали нырять в Омуты, а осели дома, чтобы прожигать вытащенное из локации состояние.