Рюрикович
Шрифт:
— Да кто ты такой? — Шуйский отвел взгляд и посмотрел на Сафронова.
Однако, ответил не Сафронов. Вместо него слово взял Годунов. Он вылез со своего места и тонко крикнул:
— Это царский сын Иван Фёдорович! Неужели не узнали, ваша милость?
Шуйский не убрал с ладони водяной шар, но зато его глаза распахнулись. Вот теперь он узнал меня. Узнал и понял, что дальше быковать не стоит. Он оглянулся на машину.
Оттуда вылезла девушка неземной красоты. Она словно сошла с подиума, где ей только что надели корону «Сударыня Россия» —
Вот сколько миров я посетил, в скольких постелях одержал любовные битвы, но чтобы такое сокровище просыпалось на руке, разметав шикарные кудри по подушке… Я невольно сглотнул.
Такое чудо я видел впервые! Эта девушка собрала в себе лучший генофонд этой планеты!
— Господин, может вы перестанете так отчаянно протирать глаза о спутницу господина Шуйского? — шепнул мне на ухо незримый Тычимба. — Иначе могут подумать что-то не то…
Во как, появился, когда не просят. В канализации от него ни весточки, ни слуха, а теперь, на улице взял и проявился. Слуга, называется…
От голоса Тычимбы я вздрогнул и перевёл взгляд на Шуйского, который покраснел, но не опустил руку с водяным шаром. Что же, его можно было понять — сейчас он выпендривался перед своей спутницей и не знал, как выпутаться из сложившейся ситуации. Склониться предо мной — означало признать себя виноватым, а вызвать на дуэль ведаря… Ну, это такое себе удовольствие. Даже если ты с детства обучался владению родовой магией, то вряд ли стоит выходить против того, кто сотни раз смотрел смерти в пустые глазницы и способен на всё, лишь бы выжить.
Против ведарей не выпускают людей даже на Арене Смерти. Только монстров…
— Мы перенесём наш разговор на более удобное время? — проговорил я лениво. — Или вы желаете продолжить беседу?
Ну, скажи же, что ты хочешь удовлетворения! Скажи и тогда я протащу твою холёную морду по асфальту прямо до ножек этой богини! Скажи же, чувырло!
— Как вам будет угодно, ваше величество, — чуть поклонился Шуйский, сразу же сбросив с руки водяной шар.
Шар разлетелся на сотни мелких брызг, намочив мои штаны.
— За это я тоже отдельно с вас спрошу, боярчик, — проговорил я с улыбкой. — И не стоит злиться, ведь Бездна рядом.
Да уж, теперь Бездна приблизилась донельзя близко. Даже в столице появились Омуты…
— Я всегда к вашим услугам, ваше величество, — чуть поклонился Шуйский, а потом направился к своей машине, даже не удостоив взглядом остальных.
Мне это не понравилось, поэтому я бросил ему вслед:
— Господин Шуйский, вы забыли заплатить за ущерб таксиста!
— Ой, вай-вай, нэ нада, тут чо? Тут царапына! — засуетился водитель.
Он как раз вылез и оглядывал повреждения своей «ласточки». Даже попытался приделать номер на повреждённый бампер.
Красавица
Шуйский оглянулся на меня, чуть дернул крыльями носа. Потом достал кошелёк, вытащил две пятисотенных купюры, скомкал их и швырнул к ногам водителя.
— Сдачи не надо! — цыкнул он и направился дальше.
— Сдачу получите позже, ваша милость, — едва слышно проговорил Сафронов.
Специально сказал негромко, чтобы уходящий не расслышал. Зато расслышал я и это заставило улыбнуться.
Шуйский сел в машину и унёсся прочь, увозя с собой обиду и самое прекрасное существо на свете…
Глава 12
«Ведарь не должен никому доверять — друг запросто может оказаться врагом, а любовь обчистит кошелёк»
Кодекс ведаря
В Сергиев Посад мы успели почти к отходу поезда. Таксист чуть ли не в ноги мне упал, когда я вытащил кошелёк:
— Чито вы, нэ нада! Тот боярин уже запалатил! Мне на ремонта многа. Так чито могу вас па дружбе!
Он даже попытался мне всучить пакет с курагой, уверял, что это родные прислали сушёные фрукты его сада:
— Кампот будит, ммм, валшибство! Сварите, напиётеся и будите живот гладить и Рахима добрым словом гаварить!
— Борис, ты же любишь добрые слова? Вот и бери пакет, — спихнул я новую ношу на плечи напарника.
— Но… — Борис растерянно посмотрел на нас.
— Чего «но»? Или ты хочешь огорчить уважаемого Рахима? Так он тебя и зарезать может!
— Да-да, а потом скажет, что так и было, — с серьёзным лицом подтвердил Сафронов.
Побледневший Годунов взял пакет. Блин, до чего же доверчивый! Ну да ничего — это моя маленькая месть за то, что он всю дорогу написывал по телефону. Явно докладывался своей благодетельнице о случившемся.
Сафронов тоже писал, но он вроде как ответственный за нас. В общем, не писал только я и таксист. Таксист был занят маневрированием на дороге, а мне просто некому было писать. Ведарскому Ковену было фиолетово на дальнейшую судьбу своего ученика, а я там особой дружбы ни с кем и не заводил.
— До свидания, уважаемый, — кивнул я водителю. — Спасибо за быструю поездку и за подарок тоже спасибо.
— Да? Это вам спасиба! Век не забуду! Ой, поезда фырчит! Ну, тогда всех благ, многоуважаемый, вам и вашим спутникам, — начал кланяться водитель.
Я подмигнул ему в ответ и поспешил к поезду. Не хватало, чтобы он снова ушёл без нас. Сафронов и Годунов поспешили за мной.
Пухленькая проводница средних лет удивлённо вскинула нарисованные бровки, но после предъявления Сафроновым удостоверения Службы Царской Охраны, она посторонилась со словами: