Рюрикович
Шрифт:
Ивана Фёдоровича же проводили в небольшую комнату, всё убранство которой состояло из большого стола и двух стульев по краям. Вид из окна на Кремль являлся самым главным украшением данной комнаты.
На стене висела большая картина, на которой был изображен дивный летний денёк, лужайка и молодой пастушок, пасущий овец. Неплохая аллегория к тому, кто сидел под этой картиной. И сейчас этот «кто-то», являющийся митрополитом, поднялся со своего места и с улыбкой сделал пару шагов по направлению князя, протягивая руку:
— Здравствуйте,
Сейчас митрополит был в обычном подряснике и темной рясе, а вовсе не в праздничном богатом наряде, в каком он выступает на мероприятиях и во время приглашения в царские палаты. Скромная ряса тем не менее сшита из дорогого шелка, переливающегося при свете из окна.
— Добрый день, Ваше Высокопреосвященство, — князь по обыкновению сделал вид, что касается губами морщинистой кожи, пахнущей ладаном. — Время сейчас такое — быстрое. Все торопятся жить, ведь Бездна рядом…
— Бездна рядом… И дана она нам за грехи наши, как наказание, как искупление… — митрополит сделал приглашающий жест, показывая на свободный стул напротив.
— Слишком уж жесткое искупление. Неужели так сильно успели нагрешить люди? — покачал головой князь и уселся. — Или это за все прегрешения даны нам эти испытания Омутами?
В это время открылась дверь и в комнату начали заносить разнообразные блюда. Слово «скоромное» вряд ли можно было к ним применить, но князь предпочёл этого не говорить.
— Как сказано в Священном Писании: «Любовью и истиной грехи очищаются». Так и мы, Ваша светлость, любовью к народу и истиной в сердце сможем преодолеть всякое испытание. И чем больше любви будет, тем лучше будет преодоление. Ведь как мне стало известно — под Москвой даже найден был один из дьявольских Омутов, — проговорил митрополит.
— Вот как? Прямо под столицей? — удивился Телепнёв-Оболенский.
— Да, прямо под столицей. Может быть даже под тем самым местом, где была совершена попытка нападения на царские машины, — пронзительные глаза митрополита вперились в лицо князя, словно искали малейшее искажение, лёгкую судорогу, вызванную его словами.
Князь стойко выдержал этот взгляд. Ни коим образом не выдал того, что он хоть как-то причастен к нападению и последующему взрыву.
За это время монахи закончили сервировку стола, поклонились и вышли, оставив митрополита наедине с князем.
— Да уж, я тоже слышал про это нападение. Надо же, прямо в центре столицы нападают на автомобили царя. Это уму непостижимо, — покачал наконец головой князь, когда решил, что достаточно выдержал паузу.
— А ведь говорили, что в этой машине должны были везти третьего сына, — вздохнул митрополит. — Ох, и у кого же рука поднялась на подобное?
— Кто-то из тех, кому жизнь царского сына претит, — князь уже успел понять, что предметом разговора станет вовсе не его близость к царской постели, а та тема, которая волнует и его. — И кто же это может быть? Какой человек рискнёт напасть на Божью десницу?
Теперь уже взгляд князя уперся в переносицу митрополита. Тот не менее стойко выдержал подобный жест внимания, улыбнулся и придвинул стул к столу:
— Ваша светлость, давайте помолимся и воздадим тому, что Бог послал нашему столу. Оставим разговоры на потом, иначе всё рискует остыть, а сейчас не Великий пост, чтобы вкушать холодную пищу.
— Я полностью с вами согласен, Ваше Высокопреосвященство, — улыбнулся в ответ князь. — Наши разговоры мы можем оставить и на потом.
Князь специально выделил слово «наши», чтобы указать на своё принятие правил игры. Митрополит благосклонно улыбнулся в ответ.
Глава 18
«Ведарь всегда должен служить царю, народу и Отечеству. Всегда»
Кодекс ведаря
Весь последующий путь до Белоозеро прошел спокойно. Слухи о дуэли распространились по вагону моментально и девушек больше никто не беспокоил, кроме Годунова. Впрочем, я тоже составил ему компанию, надо признаться.
По пути мы узнали, что обе княгини тоже следовали в Царское училище. Они тоже решили стать жильцами, чтобы выучиться военному делу.
А что? При поступлении сразу получаешь звание десятника. Всего три года обучения и покидаешь училище в звании сотника, при желании можешь стать тысячником. А если и вовсе хочешь связать карьеру с военным путём, то можно дослужиться до уровня воеводы и принять воинство в звании темник.
Темник — происходит от слова «тьма». Тьма равна 10000. Пришло к нам от Золотой Орды, да так и осталось.
Конечно, на мой взгляд, война — это не женское дело, но… Это всего лишь мой взгляд. Княгини были знатных родов, а в этих родах так повелось, что если не готовишься к войне, то война обязательно к тебе придет сама. Поэтому и выдвигались на военное обучение не только мужчины, но и женщины.
И порой женщины не раз выигрывали войны, поднимая знамя вместо павших мужей. Поэтому все дворяне считают честью попасть именно в Царское училище и пройти обучающий курс.
Я ехал, вел непринуждённую беседу и вспоминал — сколько университетов я прошел за прошлые жизни? Получалось, что двенадцать. Этот будет тринадцатым. Несчастливое число, как говорят в этом мире.
Какие у меня остались воспоминания от прошлых университетов? Только самые положительные. Несмотря на мой нрав, я всегда выстраивал отношения с преподавателями так, что они были от меня без ума. А те, кто без ума не был и желал строить козни, уходил со своего поста по собственному желанию.