Рюрикович
Шрифт:
Вот эти слова мне не понравились. Я сразу заподозрил неладное:
— Подожди, а как мы появимся эффективно, если поедем с княгинями Карамзиной и Бесстужевой? Или ты…
— Ну ты чего? — удивленно вскинул подведённые брови Годунов. — Я же тебе только что рассказывал, что не стал просить у княгинь одолжения, чтобы не впасть к ним в зависимость. А потом приглашу Карамзину на танец и всё ей выскажу… Или ты меня не слушал?
Я сначала мысленно обругал себя за невнимательность, а потом Годунова за такую «сообразительность». Это же надо —
— И на чём же мы поедем? — спросил я невинно.
— Как на чём? — совершенно искренне удивился Годунов. — Нужно вызвать другую машину и отправиться на ней. Всё же ясно и понятно!
Я посмотрел в эти чистые голубые глаза и понял, что он в самом деле верит, что в такой глуши можно запросто вызвать машину премиум-класса и проехать на ней до нужного места. Мне оставалось только вздохнуть и грустно улыбнуться.
— Пойдём, спросим у Михаила Кузьмича, может быть он знает кого-нибудь, кто водит машину, — снова вздохнул я.
— Ой, а ведь и правда, мы же не в Москве, — наконец дошло осознание происходящего до Бориса. — А как же мы тогда появимся на званом вечере?
— Эффектно, — хмыкнул я в ответ. — А что может быть более эффектно для появления двух дворян, чем то, что они пришлепали пешком?
— А-а-а, вы шутить изволите, ваше царское величество, — Годунов постарался увидеть на моём лице хотя бы тень улыбки.
Я не позволил ему этого сделать, направляясь в сторону гаража.
За два часа до начала Ночи Перед Обучением, поместье будущих жильцов Романова и Бельского
Телефон Михаила Даниловича разразился знакомой трелью. Боярский сын вздохнул и ответил на звонок, даже не взглянув на имя звонящего:
— Добрый вечер, папенька! Мы доехали хорошо, сейчас готовимся к…
— Знаю я, как вы доехали. Рана не беспокоит? — раздался холодный голос отца.
— Не беспокоит, — буркнул в ответ Михаил Данилович.
— А должна бы. Я уже велел выпороть твоего учителя по фехтованию Жака за плохую учёбу! Как ты позволил себя ранить? Тем более тому человеку, который не тренировался со шпагами?
— Он — ведарь, папенька, а их обучают обращению со всеми видами оружия.
— А ты — боярский сын! Тебя тоже с детства обучали владению оружием. Но ты позволил ему победить в той дуэли!
— Я не позволял, папенька! Он воспользовался живицей в нарушение договора!
— Он спасал тебя, сопляк! А это ещё позорнее! — обрезал отец. — Значит так, ты должен спровоцировать новую дуэль. На этот раз перед всеми. И победить в этой дуэли! Обязательно победить!
— Но, папенька… Иван довольно силён и мне даже показалось, что он просто играл со мной. Я не уверен, что смогу справиться с ним, — вздохнул Михаил Данилович.
— Ценю
— Что вы хотите сделать, папенька? — спросил Михаил Данилович.
— То, что должен был сделать ты, но не сделал! — ответил отец. — Мы тоже из знатного рода, поэтому не можем позволить себе быть в числе проигравших. Тем более от человека, который находится в опале! Не подведи, сын! Иначе мне придется пересмотреть завещание…
С этими словами глава Земского собора отключился. Михаил Данилович хмуро посмотрел на телефон и произнес:
— Не подведу, папенька! Не подведу!
Возле побитой машины вместе с Михаилом Кузьмичом возился какой-то суховатый мужчина, похожий на выброшенный из леса сучок. Его пергаментная кожа до такой степени была покрыта загаром, что издали можно принять за мулата, если бы не соломенные волосы, беспорядочно торчавшие в разные стороны.
Машина имела весьма плачевный вид после объятий со столбом. Показываться на такой не следовало даже детям самой бедной дворянской линии. Я вздохнул, в очередной раз поражаясь «прозорливости» Годунова. Вот надо же так лохануться со средством передвижения? Ну вот на хрена он отказался?
Мы могли бы приехать вместе с княгинями, признавшись в том, что наша машина попала в аварию. Наше прибытие выглядело бы слегка странным, но вполне официальным. Добротным. Сейчас же… Звонить и напрашиваться после того, как отказались будет выглядеть весьма претенциозно.
— Михаил Кузьмич, у вас есть какой-нибудь знакомый, что владеет машиной? — спросил я. — За хлопоты мы бы заплатили.
Оба мужчины оторвались от ремонта машины, уставились на нас. Соломенноволосый вытирал руки о промасленную тряпку. Он поклонился нам в знак приветствия. Я кивнул в ответ.
— Иван Васильевич, вам же машина для парадного подъезда нужна? — спросил водитель. — Дык это… Сейчас все машины будут заняты. Все задействованы в подвозе. Так что вряд ли у кого найдется автомобиль такого уровня.
— Так что же нам делать? — спросил Годунов расстроено. — Неужели придется на этом разбитом корыте ехать, а перед воротами вылезать и в самом деле пешком шлепать?
— Извините, что приходится вас огорчать, ваше благородие, — ответил водитель. — Но наша «ласточка» пока не на ходу. Она и сюда добралась только с Божьей помощью — вон, все патрубки порвались. А уж куда-то ещё ехать… Не раньше, чем через три-четыре дня.
Годунов взглянул на меня с вселенской тоской в глазах. Я только покачал головой в ответ.