Рыжая птица удачи

Иванова Татьяна

Рита всхлипнула.

— Это нельзя так рассказать. Тебе не надо это слышать. Тебе будет противно.

— Ничего, я справлюсь. Вдвоём всегда легче, — серьёзно ответила Ника. — А в себе такое нельзя держать. Оно убивает тебя.

— Может, это и хорошо, — неожиданно жёстко сказала Рита.

— Мне почему-то кажется, что Дима другого мнения на этот счёт.

Рита прерывисто вздохнула.

— Я не могу.

— Можешь.

Ника говорила мягко, но уверенно, и настойчиво сжимала руку Риты, заставляя расслабить судорожно сведённые пальцы. Пусть говорит, ей необходимо

высказать всё, выговориться, осознать, что всё это страшно — но не стоит жизни.

Как только кулак разжался, Рита заговорила. Она смотрела мимо Ники, но речь её стала снова связной и понятной. Хотя понимать всё, что она говорила, было тяжело.

— Сначала мне казалось, что его глаза стального цвета. Только потом я увидела что они голубые. Видела когда-нибудь голубой лёд? Это его глаза. Когда он был настоящий, в самом начале… Он сильный. Очень сильный. И он очень любил хватать меня за волосы. Всегда говорил — хорошо, что такие длинные. Я остричь хотела, но мне не дали.

Ника слушала, почти не дыша — боялась спугнуть, помешать, а в голове уже рисовался образ того мерзавца, который превратил жизнь этой маленькой девушки в непрекращающийся кошмар.

— …Он смотрел мне в глаза и говорил: «Я могу тебя убить и никто не вспомнит о том что была такая Рита… такая шлюха никому не нужна. Тебя никто не ищет, тебя никто не спасёт, потому что ты — моя. Моя шлюха».

Рита повторяла это слово с каким-то мазохистским удовольствием, с остервенением, заставляя Нику вздрагивать.

— Он бил меня, а потом… — она поёжилась, как будто от холода, а лицо словно посерело. — А потом приходил Димка. Он смеялся, всегда смеялся! И мне было больно. Всегда. Я знаю, что запуталась, я знаю, что всё не так. Но где явь, где сон — я не больше не понимаю. Грань стёрлась, — повторила Рита и вдруг вскочила, выдернув свою руку из Никиной. — Но боюсь я его по-настоящему, понимаешь?!

Ника понимала. Она быстро поднялась на ноги. Её колотило, дрожали руки — успокоительное перестало действовать, не успев начать. Она обняла Риту, как в первый день, крепко прижала к себе, словно стараясь защитить неизвестно от кого.

— Всё, Рита, всё! Этого больше нет, никогда не будет. Мальчики вернутся, ты выздоровеешь, а эта тварь больше никогда не появится, — она говорила торопливо, и каждое её слово, к счастью, приносило свой эффект — она чувствовала, как затихает Рита, как потихоньку расслабляется.

— Пойдём, я уложу тебя, посижу рядом… а хочешь — ложись сегодня со мной, диван широкий, мы уместимся на нём вместе.

— Я хочу, — глухо сказала Рита ей в плечо. — Ника, что мне делать?

— Жить, — твёрдо сказала Ника, увлекая девушку в комнаты. — Ты выздоровеешь, кошмары уйдут, и ты снова будешь счастлива. А Димка любит тебя и такую, я знаю, я видела, — она уже не замечала, что повторяет Ритины же слова.

Уже лёжа под одеялом, Рита тихо сказала:

— Ты хорошая, Ника. После всего этого ты лежишь рядом, и тебе не противно.

Ника повернулась к ней, протянула руку, нашла в темноте Ритину ладонь и в третий раз за эту ночь крепко сжала.

— Не говори глупостей, пожалуйста, —

попросила она.

Они уснули быстро, и в эту ночь кошмары не вернулись ни к Рите, ни к Нике.

* * *

Когда он неделю назад садился в этот лайнер, он думал, что возвращаться будет легче. Он всего лишь выполнил работу, за которую получил деньги. Но всё же… Одно дело армия, служба и приказ, другое — быть наёмным убийцей. Как ни крути, а это именно так называется. И то, что он всего лишь исполнитель, никак не оправдание. У тех четверых, которые платили за охоту, тоже нет оправданий. Но для него, Индиго, это не имеет значения. Их путь и их выбор это их дело. А он отвечает только за себя.

Мрачные сомнения и непонятные предчувствия немного смягчались мыслями о том, что деньги он всё-таки получил. Этой суммы могло хватить на то, чтобы отдать долг и ещё на то, чтобы отвезти Риту на консультацию в наркологический центр к Шитову. Правда, обеспечить ей полноценное лечение вряд ли можно будет на оставшиеся деньги, но сейчас не приходилось выбирать. В первую очередь, необходимо срочно решить проблему с долгом, а потом он снова найдёт работу, уже на Земле.

— Уважаемые пассажиры, наш лайнер готовится к посадке на космодром «Луна-2». Пожалуйста, займите свои места, просим вас прекратить перемещения по салонам.

Дмитрий и не думал покидать своё кресло, сидя практически неподвижно последние три часа. Он проследил взглядом за пассажирами в своём салоне. Туристы. Как бы ему сейчас хотелось оказаться среди этих загорелых ребят и смешливых девчонок, чтобы вот так травить анекдоты и флиртовать с одной из этих длинноволосых хохотушек. Чтобы не было воспоминаний об этой чудовищной охоте. Чтобы перед глазами не маячил прицел и не падала безжизненно фигурка того парня.

— Внимание, уважаемые пассажиры. Наш лайнер совершил посадку на космодром «Луна-2». Экипаж и обслуживающий персонал «Аксиомы» прощаются с вами и желают вам удачного пути.

Дмитрий дождался, когда салон покинут жизнерадостные туристы — затопчут ещё — и медленно вышел.

Космопорт «Луна-2» ничем не отличался от «Луны-3» с которого неделю назад он улетал навстречу неизвестному. И тогда он не думал, что всё это обернется таким кошмаром. Он вообще тогда мало о чём думал, кроме того, что Ритку надо спасать.

Дмитрий остановился на бегущей дорожке, которая везла пассажиров к земным челнокам. Ещё полчаса и он будет в Москве, увидит Риту, Нику и Пашку. Пашка говорил, что тоже ненадолго улетает, должен был уже вернуться, наверное. Звонить и предупреждать о своём приезде Дмитрий не хотел. Хотелось оставшееся время ещё немного побыть с собой наедине. Снова и снова он задавал себе один вопрос: Индиго, а если бы всё повторилось, и ты знал бы, как оно всё будет, ты бы повторил этот шаг? Ты бы пошёл на это убийство? Самое страшное то, что ответ свой он тоже повторял снова и снова. И ответ был — да. Потому что если опять нужно будет выбирать между жизнью Риты и жизнью неизвестного человека, выбор будет не в пользу последнего. И это страшно. Сделать такой выбор.