Рыжая Соня и Владыка падших

Уоренберг Энтони

От такого обращения Соню передернуло. Она чувствовала, что попала в ловушку, из которой нет выхода. Поистине, гнев ведьмы был не так страшен, как ее милость. Что она намерена сделать — превратить ее, Соню, в вампира, в вечную наперсницу своих ненасытных злодейств? О, проклятие!

— Что от меня требуется, госпожа? — Соня изо всех сил старалась, чтобы голос не выдал охватившей ее тревоги.

— Молчать, ждать и не бояться.— Был ответ.— Поедем назад... любовь моя.

Вот только этого еще не хватало. Теперь понятно, почему эту тварь не способен возбудить ни один мужчина, почему она окружает себя только девушками, одна прекраснее другой, а из мужчин ее не раздражают лишь такие, как уродец Фриск. Нужно срочно поговорить с Марсалом... Но как? Ведь оба они для Хегбы раскрытая книга, ведьма

просто играет с ними, как кошка с придушенной мышью. «Вырви черное сердце Эрдеда»,— велел Север. Да скорее Хегба вырвет ее собственное. Что, если их с Марсалом в самом деле предали? Неужели никому нельзя верить? Нет, пока об этом лучше не думать. Как бы там ни было, теперь Соня не понаслышке знает, что такое Хегба, и теперь у нее появились свои причины уничтожить ее. Тем более, что ведьма очень близко подошла к разгадке, иначе вряд ли она бы так уверенно раздавала обещания. И этот прием в замке... Постойте-ка... Прием! Не так уж плохо. Соберется масса народа. Хегба будет занята гостями, и можно попытаться проникнуть в ту подземную часть замка, где хранится проклятый череп. Правда, до сих пор Соне не доводилось там побывать ни разу. Эти мысли не давали Соне покоя, однако она вела себя как ни в чем не бывало, словно никакого разговора в лесу и не было. Она выполняла обычные обязанности и сверх того отдавала прислуге необходимые распоряжения, касательно грядущего приема. Эрдед гудел, как потревоженный улей, сама же Хегба оставалась невозмутимо холодной и с одобрением наблюдала за спокойствием Сони. Однако теперь в каждом взгляде и жесте проклятой колдуньи девушка видела сжигающую Хегбу страсть.

На следующий день ближе к ночи Хегба сказала:

— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

Соня повиновалась и последовала за ней сквозь открывшийся в стене проход куда-то вниз по винтовой лестнице. Хегба шла впереди, держа в руке большую черную свечу. Комната, в которую она привела Соню, напоминала одновременно сокровищницу и храм. Девушка огляделась. Высокие сводчатые стены, украшенные магическими символами и гербом рода Хегбы, на котором был изображен дракон, кусающий собственный хвост. Алтарь... Что же он напоминает? Соня опустила взгляд на пол, рисунок которого в точности повторял тот, что она видела в горном селении: круг, квадрат, пентаграмма с жертвенником в центре, только на сей раз черный камень не был пуст — на нем возвышался хрустальный череп, совершенная копия человеческого, только прозрачный. Череп сиял изнутри, благодаря хитрой системе призм и трубок, отражавших и усиливавших свет свечей. Хегба вступила в круг и протянула руку Соне.

— Иди сюда. Не бойся. Как вошла, так и выйдешь. Сейчас здесь ничего не произойдет... то, что должно свершиться, увидишь в ночь полнолуния.

Опять! Ночь полнолуния... Совсем, как тогда.

— Выбери для себя украшения, какие пожелаешь,— проговорила Хегба, царственным жестом раскрывая один из стоящих возле стены сундуков.— Здесь их много. Посмотри вот на этот. Салмордин, один из девяти благородных камней, созданных вспышкой молнии, которая отделает жизнь от смерти. Суеверные глупцы никогда не касаются этого камня, уверяя, что в нем соединились добро и зло, но он прекрасен, и талисманы из него даруют немалую силу.

Соня взяла из рук Хегбы тяжелый амулет в золотой оправе. Розоватый с красными прожилками и вкраплениями, напоминающими капли крови. В самом деле, очень красивый. Затем взгляд ее упал на еще один ни на что не похожий предмет жемчужно-серого цвета, переходящего в зеленоватый. Пожалуй, его можно было сравнить с букетом, насаженным на золотые стержни, вроде пучка искусственных цветов. Каждый стержень заканчивался подобием зеленоватого рога с зубчатыми краями, походившего на кремниевый наконечник стрелы. Но материал этот был тверже кремния и цветом бледнее зелени кхитайской ивы.

— «Гадючий язык»,— пояснила Хегба.— Окаменевшие языки змей. Они изменяют цвет, если в еде или питье есть яд. Я никогда не расстаюсь с таким же.

Соня кивнула.

— В Хауране для этого использовали, желтовато-коричневые камни-безоары, добывавшиеся из внутренностей серны,— сказала она.— Да только они не всегда помогали.

— Разумеется, чутье

надежнее самого сильного камня,— согласилась ведьма.— Я все больше убеждаюсь, что не ошиблась в тебе. Среди таких богатств твой взгляд ни разу не вспыхнул жадным блеском — ты выше земных ценностей. Но все же... к твоим роскошным волосам подойдут изумруды и бриллианты. Бери, не бойся. Твоя красота затмит самых знатных особ... ты — драгоценнейший бриллиант в моей диадеме, милая.— Дыхание Хегбы участилось.— Если бы ты знала, что делаешь со мной! Но нет. Я и пальцем к тебе не прикоснусь, пока мы рука об руку не переступим порог преходящего... Теперь уже скоро... Мы будем повенчаны с тобой вечностью, в которой человеческие предрассудки не значат ничего. Но довольно! Я покажу тебе еще кое-что. Следуй за мной.

Продвигаясь по лабиринтам подземной части замка, едва ли не более внушительной, нежели верхние помещения, Соня вскоре услышала приглушенные голоса и крики множества людей. Ее глазам предстали узники Эрдеда, числом не менее двух сотен, содержавшиеся, точно скотина в загоне, в огромной каменной нише, заглянуть в которую можно было сверху через частую металлическую решетку.

— Кто эти люди? — спросила девушка.— Что они сделали?

— Ничего особенного,— отозвалась Хегба.— Просто они ждут свидания... с моими детьми, которых ты скоро увидишь. Не обращай внимания. Ты выше этих ничтожеств. А вот здесь хранится мое самое дорогое сокровище.— Колдунья раскрыла дверь, ведущую в маленькую, совершенно пустую, комнату, более всего похожую на камеру темницы.

— Но здесь ничего нет,— в недоумении произнесла Соня.

— Пока нет. Будет... не позднее чем завтра. Не могу поверить, что усилия стольких лет наконец увенчаются успехом! Как долго я к этому шла!

Едва дождавшись, когда Эрдед стихнет, погрузившись в сон, Соня рискнула незаметно выскользнуть из своей крошечной комнаты, молясь всем богам сразу о том, чтобы она не понадобилась ведьме. Соня пробежала босиком по двору, проникнув в ту часть замка, которую занимали слуги мужчины. Только бы застать Марсала. Что, если в этот час он проверяет дозоры возле стен замка — ищи его тогда, а у нее так мало времени! Но Соне повезло. Единственный в Эрдеде друг Сони был на месте. Хегба неспроста сразу же возвысила их обоих. Соню и Марсала сторонились, считая приближенными ведьмы, их боялись и ненавидели.

— Марсал!

Парень вздрогнул и резко сел на постели.

— А, Соня... Что случилось?!

— Послушай, я знаю, где череп,— шепнула девушка.— Нам нужно торопиться. Я объясню, как туда пробраться. Когда начнется прием... В суете это будет проще сделать. Хватай череп и беги. Хегбе известно, кто мы, и думаю, скоро ей надоест играть с нами.

— Известно?! Но откуда?

— Думаю, нас предали. Вожак должен был знать о ее нечеловеческой проницательности. Но об этом после, Марсал. Сейчас важно уйти из Эрдеда живыми. Я отвлеку Хегбу, главная опасность исходит именно от нее, а ты проследи, чтобы твоя бдительная охрана хорошенько перепилась, и действуй. Обо мне не думай — я выберусь. Бери череп и возвращайся в Логово Волчицы тем же путем, каким мы пришли в Ванахейм. Я догоню.

— Соня, я не могу бросить тебя здесь одну! Это же безумие! Что ты говоришь?!

— Делай, как я сказала, Марсал,— прикрикнула девушка, но потом смягчилась, видя, что он не на шутку встревожился за нее.— Не забывай, что я все-таки могу передвигаться намного быстрее, чем ты.

— Нет,— решительно возразил он,— я ни в коем случае не соглашусь на это. Мы вместе пришли в Эрдед — и вместе его покинем. Соня, если то, о чем ты говоришь, правда, если Хегба знает, кто мы такие, нам уже не до черепа, пропади он пропадом. Самим бы ноги унести! Хоть прямо сейчас!

— Марсал, я понимаю, ты не трус, и слова твои разумны. Я бы, может, и согласилась с тобой, но ведь и Хегба думает так же! Она наверняка убеждена, что я не посмею сунуться в сокровищницу, что я не пойду на такой безумный риск. К тому же она уверена, что меня прельстили ее посулы. Она, видишь ли, совсем не против немедийской любви.

Марсал сплюнул от отвращения.

— Вот гадина. Пыталась тебя соблазнить, да? Ну ничего, мы ей покажем немедийскую любовь... А тебе известно, что она сгоняет в Эрдед людей со всей округи?