Рыжий и черный
Шрифт:
— Разве добровольность — не главный принцип этики и существования нашего общества?
Каеде вместо ответа лишь качнул головой и откинулся обратно на спинку стула. Вик краем глаза поймала озабоченный взгляд Алистера, который быстро перемещался с неё на Каеде, и решилась:
— Можно вопрос? На правах кузины.
— Все, что угодно! — благосклонно склонил голову Каеде.
— Ты…
И вот как о таком спросить? Неправильно сформулируешь — может прозвучать, как оскорбление или обвинение.
Вик огорченно потерла висок:
— Каеде…
Он, искоса её рассматривая, подбодрил:
— Спрашивай, ничего не
— Я слышала о возможностях Ренаров… О возможности превращения… Об оборотнизме… — она все же замолчала, боясь реакции мужчины.
Каеде нахмурился — словно туча набежала на его лицо:
— Виктория… Разве ты… — он снова подался вперед, в этот раз совсем близко — всего пара дюймов отделяла его от Вик. Он невоспитанно всматривался в глаза Вик, хищно принюхиваясь — его ноздри ходуном ходили. — Не может того быть. Ты никогда не была… Ты никогда не превращалась…
Он растерял все свои слова и всю свою выдержку.
— Нет, — оборвала его Вик, приходя на помощь удивленному Каеде. Этот факт словно выбил у него почву из-под ног — настолько изумленно выглядел мужчина.
Он деликатно взял её ладонь в свои пальцы, наклонился и прижался к ней щекой, закрывая глаза.
Вик заметила, как подался в её сторону Лео и как спокойно встал Алистер, замирая у своего стола. Она отрицательно качнула головой, запрещая приходить ей на помощь.
Каеде быстро взял себя в руки, и мир вокруг Вик погрузился в тишину — мужчина наложил звукопоглощающий щит.
— Виктория, — очень мягко сказал он, не отпуская ладонь Вик. — Обещай мне, что ты не будешь пытаться вернуться к родовым практикам. Обещай мне, что останешься только тальмийским магом, не пытаясь вернуться к корням из Нерху. Пожалуйста, не пытайся пробудить в себе лисицу. Я вижу — ты уже встала на этот путь, но не надо. Ты и так сильна — тебе не нужно становиться еще сильнее. Если твоей дальней родственнице удалось победить в себе лисицу… Если вам всем удалось отречься от наследства Нерху, то не пытайся к нему вернуться.
— Почему, Каеде? — спросила Вик, ничего не понимая.
Он с грустной улыбкой на лице сказал:
— Потому что мы вампиры. Если расценивать наши возможности с точки зрения легенд Эреба — мы вампиры. Пожалуйста, просто поверь мне. Не пытайся вернуться к истокам.
Вик замерла, не зная, что говорить. Не каждый день узнаешь о себе, что ты не только эм… оборотень, но и… Вампир к тому же. А ведь в легендах это противоборствующие существа, между прочим!
Вопросы бешено вертелись на кончике языка, и Вик еле успевала их подавлять, чтобы случайно не обидеть Каеде. В конце концов она спросила самое главное, понимая, почему Чарльз просил держаться подальше от кузена:
— Каеде… Ты… пьешь… Кровь? — звучало бредово в их просвещенный век — Вик это понимала.
Он усмехнулся:
— Наивная маленькая лисичка, ответа на этот вопрос ты не получишь. Не хочу, чтобы ты вернулась к истокам… И не бойся за меня, у меня все под контролем. Из-за меня никто не умрет. Слово чести. Лисы никогда не нарушают своего слова, Виктория. Запомни и никогда не давай клятв,
Пока Вик пыталась собраться с мыслями, принять то, что была потомком существа, чье существование отрицала современная наука, — взгляд кузена уперся в таблицу. Звуки резко вернулись, и Каеде быстро сказал, меняя тему и снова становясь до отвращения идеальным:
— В таблице не хватает одного важного на мой взгляд пункта.
Вик, еще не пришедшая в себя после откровенностей Каеде, еле смогла уточнить — все же сказалось воспитание:
— И какого же? — мысли продолжали крутиться вокруг заявления Каеде, а он все так же с легкой улыбкой — вот как можно так улыбаться, только что признавшись в вампиризме? — принялся пояснять:
— Видимость для окружающих.
— Прости? — Вик сдалась — хваленой выдержки тальмийской леры ей не хватило, а вот Каеде продолжал, как ни в чем не бывало — сказывалась придворная выучка:
— Я ничего не могу сказать о случае с лером де Фо…
— С Мюраем, — машинально поправила его Вик — Брок однозначно заявил, что на службе титулов у него не может быть. Он только Мюрай, и точка. Видимо, не хотел терять дружбу с констеблями. Вик уже заметила, что тут в бывшем Особом сложилась своя, ей непривычная атмосфера — все констебли были хорошими приятелями, как бы Себ не отрицал этого. В Олфинбурге, в участке, где Вик служила раньше, такого не было. Там каждый констебль был сам за себя.
— С Мюраем, — легко поправился Каеде, с неожиданным азартом в голосе продолжая: — А вот про случаи с лером Блеком и лерой де Бернье я могу сказать кое-что важное, как мне кажется.
Вик обреченно кивнула:
— Внимательно слушаю. — впрочем, она лгала: в голове до сих пор был кавардак.
— Уход из гостиницы лера Блека ночью никто не заметил, хоть было два дежурных офицера — на первом этаже и в лобби. Да, усталость, ранения, тяжелое плавание могли так отразиться на офицерах. Но не на двух же сразу… Принц был крайне недоволен этим фактом — то, что офицеры проглядели уход лера Блека. Точнее, даже не его уход — последующий уход леры де Бернье, которую принц настоятельно просил оберегать.
— Ясно, — Вик записала в таблицу строчку о незамеченном уходе. Сейчас она была способна только на короткие фразы.
Каеде, словно подозревая о состоянии Вик, улыбнулся и продолжил:
— Важно даже не это. Важно то, что во вчерашнем происшествии с лерой де Бернье, это повторилось. В лобби сидел не только офицер конвоя, но и ваш полицейский наблюдатель. В холле второго этажа народу было еще больше — кера Риччи привлекла внимание принца Анри и всех офицеров-механиков «Левиафана». Они весь вечер обсуждали в холле какой-то огромный инженерный проект керы. Меня в момент ухода леры де Бернье не было в холле — принц отпустил меня отдыхать, так как я ничего не понимаю в механике. Так вот… Кера Риччи и восемь мужчин, в том числе один дежурный офицер конвоя, не заметили ухода леры. Ни один. Даже если представить, что лера воспользовалась пожарной лестницей и покинула свой номер так, то все равно её возвращение в лобби гостиницы не заметил ни ночной портье, ни офицер конвоя, ни ваш офицер. Если лера де Бернье вернулась в гостиницу через черный ход — её все равно должна была заметить охрана уже самой гостиницы и ночной персонал. Никто не видел леру де Бернье — ни покидающей номер, ни заходящей в служебные помещения.