Рыжий: спасти СССР
Шрифт:
— Прежде чем мы разобьёмся на группы, и я дам каждой группе своё задание и маршрут следования к стадиону, есть одно сообщение, — провозгласил я, едва вышел на крыльцо.
Ребята стояли все снизу, а я над ними возвышался, будто на Мавзолее. А может… с чем провидение не шутит, и когда-нибудь мне придётся и на трибуне над Мавзолеем постоять? Стоять и с приветливой улыбкой приветствовать советских граждан, проходящий на Первомай с плакатами и шариками.
— Завтра приедет журналист и будет честно и непредвзято изучать нашу — прежде всего, вашу —
— Я? Ответственный? — искренне удивился парень, тоже вышедший на зарядку. — Ну, хорошо. Будет сделано, Аркадьевич. Все слышали? Я за базар свой отвечаю!
Последние слова звучали столь угрожающе, что даже тот, кто и не хотел услышать, обязательно прочистит уши и переспросит у своих товарищей.
— Светлана, ты будешь ответственная за чистоту и порядок в комнатах. Всё должно быть идеально, кровати заправлены, ни пылинки, вещи сложены, картошка спрятана — и никаких электроприборов! — продолжал я импровизированную летучку. — И узнаю, что кто-то покурил на коридоре… По-человечески прошу, чтобы залетов не было.
Нужно, конечно, поговорить сегодня с заведующим общежитием, вроде бы, он должен прийти под вечер. Некрасиво получается, что я как будто бы прыгаю через его голову. Пусть он ещё и на больничном, но из того, что о нём рассказывали на вахте, я понял, что заведующий общежитием будет только рад, если за него кто-то наведёт порядок на вверенном ему объекте. А что там с воспитателями? Вот их работы я и вовсе не вижу. Ну не считать же работой стенгазету, если элементарной дисциплины внедрено не было?
Если всё получится так, как я это предполагаю, то Александру Травкину не придётся даже лукавить, приписывая всё хорошее и забывая обо всём том плохом, что он мог бы увидеть у нас в общежитии. Мне не хотелось заставлять Травкина врать. Пусть он не будет входить в конфликт со своей совестью — на моей стороне. Надеюсь, что не ошибся, и журналист — неплохой парень, пока еще ничем дурным не испорченный.
Пусть у меня телевизора нет, и вообще в общежитии только два телевизора, в ленинских комнатах на четвёртом и на восьмом, но и мне удалось немного посмотреть, по крайней мере, программу «Время». А уж газеты — это обязательно. Так что за прессой я слежу.
И вижу приметы того, что работа, направленная на популяризацию профессионально-технического образования, только набирает обороты. В преддверии приёмной компании чаще звучат именно ПТУ Ленинграда, а не техникумы или высшие учебные заведения. При этом информацию, за её неимением, высасывают из пальца. Показывают кулинарный техникум, где учащиеся призывают поступать в другие учебные заведения.
Никто не хочет позориться с порога. И вот на этой пустынной, так сказать, площадке мы и будем этот самый контент из ПТУ создавать.
Так что статья Трушкину, возможно, даже более выгодна, чем мне. Где он еще найдет сюжет, да еще и
Но это днем, после полудня. А пока работаем не на показ, а на совесть. Выводим общежитие на зарядку.
— Василий, берёшь половину, оббегаете училище и прямиком на стадион. Вторая половина — со мной на стадион прямо сейчас, — сказал я, ребята быстро разделились на две группы, и мы с Васей почти синхронно скомандовали: — Бегом марш!
Вряд ли Василий так уж перековался от моей с ним работы. Наверняка, наступит тот момент, когда парень вновь взбрыкнёт. Но он уже знает, что я за ним слежу — но и обратиться ко мне можно. Знает, что он востребован обществом даже на командирских должностях. Может быть, мне ещё будет жаль расставаться с этим парнем, который сейчас помогает организовать молодёжь, но живет в общежитии уже не совсем законно.
— Привет, физкультурники! А «Динамо» бежит? — увидев нас, кричал Степан Сергеевич.
Он уже был на стадионе и занимался растяжкой. Удивил. Степа живет не так, чтобы близко, но вот собрался и приехал рано, чтобы поучаствовать в нашей зарядке.
— И «Динамо» бежит. Все бегут! — отвечал я ему, завершая цитату из знаменитого фильма «Джентльмены удачи». — Рад, что ты к нам присоединился.
Направив учащихся бегать по кругу стадиона, я остановился и пожал руку Стёпе.
— Хорошее дело ты делаешь. Уже то, что ты в них людей видишь, они оценят. Ну и то, что можешь в морду дать, если понадобится, тоже, — сказал Стёпа, усмехнулся. — Что мы стоим? Бегом марш!
— Тут, Степан Сергеевич, я командир, — улыбнулся я. — Но ты прав. Бегом марш!
У меня складывается впечатление, что скоро стадиона будет столь мало для нашей зарядки, и нужно продумывать маршрут бега по близлежащим жилым дворам.
— Таким образом, товарищи, мы будем точно знать, какие учащиеся к нам приходят, какие неприятности они могут с собой принести. Если семьи поступивших к нам детей по нашему запросу будут под контролем местных органов власти, то мы значительно снизим уровень правонарушений, которые совершают наши учащиеся… — вещал я с трибуны во время педагогического совета.
Мой вопрос был поставлен в очереди пятым, назывался скромно: «Разное». Учитывая то, что предыдущие докладчики тратили на свои речи по полчаса каждый, народ сильно устал слушать и переставал что-то понимать, лишь машинально поднимая руку при голосовании.
Это было и хорошо, и плохо. Плохо, то что меня сейчас могут и вовсе не воспринимать, не понимать, чего это я требую от работников училища. Когда новая методика работы в приемной комиссии и среди мастеров производственного обучения будет принята, придется еще проводить семинары, чтобы объяснить, за что все они так активно голосовали, стараясь быстрее все закончить и разойтись по домам.