Рыжий: спасти СССР
Шрифт:
Было понятно, что бандиты сами не знают, чего именно от меня требуют. Да знает ли это сам Илья? Во всей только выстраивающийся системе фарцовщик должен был быть либо каким-то связующим звеном между молодёжью и серьёзными людьми, которые будут заниматься их прикрытием, либо своего рода элитным магазином, в котором каждый член экономического ленинградского кружка может купить себе любой дефицит гораздо дешевле, чем у какого-нибудь другого фарцовщика. Это приманка вечная, безотказная, и они её задействуют.
— Буду ждать тебя сегодня в восемь вечера на углу Пролетарской, дом 6, — подумав, сказал один из бандитов.
—
— Мы знаем о тебе всё. И о девке твоей, о брате… Время до завтрашнего вечера, — сказал один из бандитов, и они, стараясь выглядеть волками, и не побитыми, а одержавшими победу, пошли прочь.
Проблема, однако. Со списками не так всё сложно. Я мог просто предоставить частично то, что у меня уже было скоплено и что было написано Эдиком на пикнике. Но где взять тысячу рублей, я не знал.
В голове крутился силовой вариант решения вопроса. Бить бандитов может быть делом благим, но не теперь — да и у меня нет даже пистолета. Сработать ножом? Можно, но только на эффекте неожиданности, а это надо тщательно спланировать Пока что надо сделать ход. Уверен, если я передам списки и пообещаю, что в скором времени отдам и деньги, от меня могут на какой-то период отстать. А уж дальше я буду действовать.
Я направился в общежитие, чтобы немного передохнуть и подумать о том, что мне делать дальше. Однако уже на крыльце я понял, что размышления без сытного обеда — это пустопорожняя философия. Гастроном находился недалеко, может быть, всего метрах в четырехстах от общежития. Пусть у меня ещё оставалось немного колбасы, тушёнка, даже баночка красной икры, но это своего рода неприкосновенный запас.
Пельмени — вот истинное блюдо любого холостяка. Кастрюлькой со мной поделились, так что можно и пельменей отведать. Жаль, что сметаны нет. Её сейчас в пакетах не купишь, нужно приходить в магазин с баночкой или бидоном, чтобы из большого чана черпаком налили всегда разной по жирности и густоте сметаны. Ну да ладно, может быть, и без неё пельмени прокатят.
Заходишь в магазин и удивляешься, сколько здесь свободного места. Нет стеллажей, мимо которых проходишь и выбираешь, что кинуть себе в корзину. Все продукты — за прилавком, так что туда я и почесал от входа. Консервы пирамидками и плакаты с едой — вот главное украшение советского гастронома. И продавщицы такие… хмурые, серьезные, важные.
Я встал в первую очередь. Ведь тут своя система — перед покупкой необходимо подойти пообщаться с продавщицей, отложить то, что нужно, подойти на кассу, оплатить, а потом подойти вновь с чеком к той же продавщице, чтобы товар выдали.
Долго выбирать пельмени мне пришлось.
— Здравствуйте, возьму «Русские», — как мог дружелюбно произнёс я и получил хмурый кивок.
А что тут долго разговаривать, когда их всего два вида в витрине? Пусть они и «Русские» дороже на восемь копеек, но хотя бы пачка выглядела симпатично — под русскую старину, в узорах. Я сходил к кассе и пробил чек на тридцать одну копейку, а потом вернулся к прилавку и забрал полукилограммовую картонную коробку в узорах Интересно, а мясо там есть? С другой стороны, хоть в зарплату уложусь.
Пельмешки немного слиплись, но на вкус оказались вполне приятными,
Набив желудок, не осилив целую пачку пельменей, я достал недавно купленные карандаши, альбом для рисования и принялся, собственно, рисовать. Я так был увлечён этим делом, что даже не замечал, как шло время. Уже прошло полчаса, час, полтора часа — а я нарисовал только четыре листа. А ведь рисунков предстоит сделать ещё очень много!
Я увлёкся рисованием операционной системы Windows, старался воспроизводить все странички, о которых помнил. Да, да! Я хотел нарисовать, как может выглядеть система. Мне кажется, что для того, чтобы создать такую операционную систему, нужно иметь очень развитое воображение и очень долго работать, набивая шишки на многочисленных ошибках. Я же предлагаю решения многих задач, вот только бы еще вспомнить специфику первых версий «офиса», с которыми мне пришлось работать.
Конечно, мне нужны первые версии — более поздние прописать на нынешнем оборудовании будет просто невозможно. Поэтому вспоминать было сложно, но я старался. Поможет ли это советским программистам? Или, может, это «мартышкин труд», то есть бесполезный? Однако этого я не узнаю, если не попробую. И потом, оказалось, что рисовать все эти кнопочки и курсоры — довольно весело.
Надеюсь, что советские программисты хотя бы смогут уловить мысль, как должна, или может, выглядеть операционная система. Интересно, сколько лет сейчас Биллу Гейтсу, разработчику «Окон»? В любом случае, Windows в том виде, в котором я её рисую, появилась не раньше девяностых годов, ну, в качестве разработки — может быть, в конце восьмидесятых. До этого она была надстройкой для другой операционной системы.
Я не программист, но зато был в прошлой жизни вполне опытным пользователем. Ну, скажу, что у меня фантазия бурная, пусть посмотрят. Не вижу здесь особых сложностей и проблем, если я нарисую окошки.
Кроме того, я собирался нарисовать и принцип игры «Тетрис». Уверен, что она в своём исполнении не должна быть намного сложнее, чем игра, где волк ловит яйца. А Советский Союз, если будет производить «Тетрис», да ещё и защитит его хоть какими-нибудь патентными правами, то получит чуть ли не миллиард долларов в казну СССР, и как бы не каждый год. Можно даже не производить, а лишь распродавать лицензии и иметь свою долю. А там и гоночки можно придумать на той же платформе. Хоть бы и Марио… Или я сейчас до «Танков» нафантазирую?
Если будет у меня достаточный политический вес, смогу инициировать подобное производство. Если хоть немного диверсифицировать советскую экономику перед потрясением, связанным с резким спадом цен на нефть, то уже это позволит Советскому Союзу выстоять. Или, хотя бы, остаться стоять — на трясущихся ногах, но не упасть.
— Входите! — выкрикнул я, когда в дверь моего блока постучали.
На пороге стоял Степан, и был он весьма озадачен. Я отложил свои рисунки, взглянул на тарелку с давно остывшими пельменями. Вроде бы, как радушный хозяин я должен еду предложить гостю, также холостяку, наверняка не борщами с котлетами кормленному. Но как человеку почти честному и совестливому, мне хотелось подобное блюдо спрятать и не показывать. Слиплись-таки, нужно было горячими есть.