Рыжий: спасти СССР
Шрифт:
Я знал, что Роза Моисеевна, пожилая женщина, которая преподавала всемирную историю и историю КПСС, ещё в апреле умерла от сердечного приступа. Конечно, возникает вопрос, почему не взяли на это место выпускника исторического факультета ЛГУ. Однако, раз я в училище — пока единственный молодой специалист и вчерашний выпускник, значит, разнарядка пришла на одного человека. Заявка на распределение пришла в институт, который по профилю схож с ПТУ. И никому не было особого дела, какие именно предметы предстоит молодому специалисту читать.
На обеде я сходил в
— Слышь, родной, сюда иди! Ты Чубайсов? Вижу, что рыжий. Анатолием зовут? — недалеко от училища, когда я уже направлялся в общежитие, на полдороги, меня окликнули двое лиц абсолютно неприятной наружности, околачивавшиеся под раскидистым деревом.
— В чём, интерес, родной? С такими родственничками лучше от родства отказаться, — зло откликнулся я.
— Ты погляди, какой борзый. А ты, паря, не борзей. Списки отдай тому, кому они нужны, за шубку с джинсами заплати — и спи спокойно, не потревожим. С бабой своей, этой… светленькой, и спи, — ухмылялся один из бандитов.
Стало понятно, кто это такие. Наверное, мысли материализуются. Только что я думал о том, как мне выйти на Илью, чтобы решить с ним раз и навсегда все вопросы — а сейчас, выходит, Илья вышел на меня со своими вопросами.
Я оглянулся по сторонам — вон ребята нашего ПТУ курят в сторонке, зайдя за угол училища. Больше никого в округе видно не было. И как-то мне не хотелось, чтобы сейчас на глазах у учащихся я получил от этих двоих. Да и вообще устраивать драки рядом с училищем — это ставить под вопрос свой авторитет среди педагогического состава. Только что я учил их работать — а теперь получается, что я сам не кто иной, как хулиган.
Но был, или будет ещё один лидер, который говорил: если драки не избежать, то нужно бить первым. И я, похоже, уже во второй раз обращаюсь к этому правилу.
Глава 18
То, что передо мной бандиты — факт. Есть такие люди, на которых только посмотришь, и точно скажешь, что они из криминала. Дело не в татуировках, которые у двоих мужиков были видны даже и на пальцах, достаточно словить взгляд такого волка. Этот дикий зверь смотрит на тебя как на ничтожество, как на врага. Ну а эти подначки… тут все очевидно.
Не отводя от них взгляда, я вижу краем глаза, что рука одного из бандитов что-то мнет в кармане пиджака. То и дело карман его чуть оттопыривается, являя мне форму лезвия.
— Играть с ножичками нужно бросать ещё в детстве.
С этими словами я выбросил ногу, метя тому придурку в пах — он даже не успел высунуть руку из кармана. Удар получился сильный.
Да, не пацанский удар. Но не подставляться же мне под перо?
— Сука! — выкрикнул второй подельник и накинулся на меня.
Я ухожу в сторону, разрываю дистанцию, но… Поросшая трава, оказывается, скрывала ямку. В нее и попала моя нога. В одну
Удивительно быстро приходит в себя второй бандит, а я, перекатившись, не успеваю встать. Пропускаю удар в живот. Второй удар от бандита, которому оказался нипочем удар ниже пояса, приходится уже на блок.
— Э, *ля, мужики, какого… — слышу, кричит в стороне Бондарь, считавший себя хозяином нашей бурсы.
Его окрик звучит для этих амбалов заслуживающим внимания, бандиты отвлекаются, и я, что есть мочи, лежа, оберегая растянутую в падении ногу, левой бью по лодыжке бандита. Теперь уже вражина заваливается, а я встаю. Впрочем, на правую я всё-таки стараюсь не опираться.
— Стоять всем! — выкрикнул я, когда понял, что сейчас двух мужиков, пусть и явно бандюганов, начнёт бить всем скопом толпа из не менее чем десятка пацанов.
Чем это чревато, мне известно. Бандиты и порезать могут, может, у них и пистолет имеется, мало ли. Ну а даже если подростки поборют бандитов, при таком раскладе тоже добра не жди. И проблемы с милицией, и огласка.
— Базарь с уважением, перо руками не мацай. Тогда можем и договориться, — жёстко сказал я, потом обратился к пацанам. — Вам спасибо, всё правильно. Поддержку оценил, не забуду. Но лучше, пацаны, идите вы на производственное обучение. Бондарь, зайди ко мне в общагу через час-полтора, поговорить нужно.
Ребята далеко не ушли. Разве что отошли на прежние позиции, где обычно курили, и оттуда наблюдали, как развивается моё общение с двумя явными бандитами. Вот теперь это хотя бы с натяжкой можно назвать общением.
И всё же некоторым людям нужно показать свою силу, чтобы они начали хотя бы тебя слушать.
— Как меня зовут, вы наверняка знаете. Ваши имена мне особо ни к чему. Вопрос такой: что ещё за списки вы от меня требуете? — спросил я.
— А хрен его знает. Сказали, что у тебя списки. Вот и отдай их. По мне, так важнее, что ты торчишь, должен то есть, больше тысячи. Так что и лавэ гони! — говорил тот, которого я свалил ударом по лодыжке.
Это было единственное, что могло нас объединять с этим бандитом — мы оба больше опирались на левые, неповреждённые ноги.
— Эх, пехота. Как вы можете требовать от меня списки, если даже не знаете, что за они? А если я вам в них рецепт бабушкиного пирога напишу? Чем не списки? — усмехнулся я. — Что насчет денег, так я ничего не должен, но это могу решать только с Ильей.
Оба бандита переглянулись. Я гнул свою линию:
— Всё буду решать только с Ильей. Вы же от него? — решительно сказал я. — Ладно — деньги, но там в списке такие имена, что только за то, что они побудут у вас в руках, КГБ живьём кожу снимет. Поняли хоть? Теперь вопрос. Где сейчас квартира Ильи?