Ржевская дуга генерала Белова
Шрифт:
Столь подробно остановиться на событиях осени 1941 г. под Ельней пришлось нам потому, что именно здесь позже возникло не просто широкое, но и высокоэффективное в боевом отношении партизанское движение. В более западных местностях Смоленщины, занятых врагом в считанные дни июля, в местах, где не было окружения и развала фронта, — ничего подобного не произошло. Именно территория ельнинско-вяземского октябрьского 1941 г. «котла» стала в 1942-м партизанским краем. Частное проявление — в районе к югу от Ельни. Лесистая местность к югу от Ельни, наличие массы оружия и боеприпасов, густая сеть тогдашних поселков и деревушек, контролировать большинство которых у оккупантов осенью—зимой не было возможности, — все это создало возможности к объединению военнослужащих РККА в группы, а затем и в вооруженные отряды. Деревенская допризывная молодежь, просоветски и патриотически настроенное
Когда выяснялось, что почти во всех рядом расположенных деревнях возникли вооруженные группы, происходило их объединение под единым командованием в боевую единицу батальонного типа. Так батальон, получивший затем первый номер, был создан из пяти групп: А. Миронова, И. Бурдина, М. Андрсснкова, В. Медведченкова, И. Кожанова. В батальон объединились отряд И. Фомина, группы Епифанова, Крюкова, Андрианова. Много окруженцев, отрезанных немцами ударом с Соложи, осело в глухом уголке на южной окраине мутищенского леса — в деревне Клин и соседних Князевке, Борисовкс, Демьяновке. Зимой здесь случайно приземлилась группа парашютистов из советского тыла. Группы объединились, и их суммарной численности также оказалось достаточно для формирования целого батальона.
Следующий этап — организация полка. Полк был организационно оформлен в период с 9 по 12 февраля 1942 г. На совещании командования полка 12 февраля по предложению военкома полка утверждено наименование: партизанский полк имени Сергея Лазо.
Изначально базовым районом дислокации штаба и первых сформированных батальонов полка его командованием были избраны в полутора-двух десятках километров южнее Ельни деревни мутищенского леса — с разбросом между ними всего в 5—8 км:
Штаб полка со штабной ротой — поселок гортопа;
1-й батальон — деревни Старые и Новые Луки;
2-й батальон — район д. Клин;
3-й батальон — д. Оболоновец (Старый Болоновец).
Позже, по мере расширения района открытого противостояния врагу формировались следующие, новые батальоны: 4-й батальон занял южнее Ельни цепочку деревень в долине Десны, 5-й батальон образовался западнее — в округе села Щербино, в районе первой полосы прежнего фронта 24-й армии на реке Стряна. В самом начале марта в полк вступил прежде автономный, действовавший в Екимовичском районе партизанский батальон политрука Грачева, получивший 6-й номер в составе полка. Еще позже на восточном фасе освобожденной полком территории, на самом юго-востоке Ельнинского района был создан 7-й партизанский батальон.
О командирах вооруженных формирований, объединившихся в полк, об их судьбе мы знаем очень мало. А о каждом надо бы целую книгу написать… Было. Быльем поросло. Вот имена комбатов полка начала весны 1942-го: 1-й батальон — Владимир Ильич Медведченков; 2-й батальон — Петр Поликарпова Симухович; 3-й батальон — Виктор Дервинский; 4-й батальон — Иван Игнатьевич Черкасов; 5-й батальон — Иван Ефимович Майоров; 6-й батальон — Николай Иванович Грачев; 7-й батальон — Егор Осипович Капурыгин. Из них двое были командирами из среднего комначсостава (старшие лейтенанты), трое — из политсостава Красной армии. Дервинский имел звание старшины. Комбат-2 Симухович, бывший киноартист, был ополченцем. Как видим, офицеров не хватало. Но не хватало их тогда, если речь не о свежеиспеченных младших лейтенантах-мальчишках, по всему советско-германскому фронту. Стихия партизанской жизни и войны выдвигала лидеров массы по иным, чем прежние должности и звания, критериям. В реальной, «неуставной» войне, тем более в партизанской войне, жизненный опыт, находчивость, хладнокровие и воля требовались в большей степени, чем кубари в петлицах.
Полком командовал не партработник и не кадровый офицер, а бывший местный учитель ботаники Василий Васильевич Казубский (летом 1941-го председатель Коробецкого сельсовета). Аналогично и комиссар полка Андрей Юденков. Он вообще не подлежал мобилизации по медицинским основаниям {10} . Казубский был призван, но опыт военной службы оказался коротким: Вяземский «котел» 1941-го сломал уйму и не таких карьер. В отличие от командира и военкома, штаб полка возглавляли люди сугубо военные — сначала старший лейтенант Л.Л. Зыков, затем — с мая 1942 г. — капитан И.Т. Хотулев. Странное сочетание военных и штатских (точнее, некадровых военных) в руководстве партизанского полка дало неплохой эффект: решения принимались крайне заинтересованными в успехе дела — местными людьми, полагавшимися на собственное знание местности, на личные договоренности и знание качеств подчиненных, а не на безликую военную субординацию. Но притом
— Винтовку бросил? Молчание.
— Бросил? Кивок головы.
Батя отдает свой кинжал.
— Немца убей, а его автоматом вооружись.
Утром окруженец важно восседает рядом с Батей и как равный курит табак из батькиного кисета…
Средь бела дня Сашка Андреев с тремя разведчиками в холмотовский гарнизон к немцам в гости пришли. Курицу жареную стащили. Шнапс попили. Хату заминировали и домой».
Упоминание Владимиром Ивановичем командира полка Казубского с использованием термина «батька» не случайно. Боевые распоряжения В.В. Казубского зимней датировки предлагают партизанам такую текстовую передачу росписи комполка: «Батько Василь…». Вряд ли Казубскому импонировало чувствовать себя неким батькой-атаманом, но он играл на психологии вольницы, на незабытых легендах времен Гражданской войны. Давал молодежи почувствовать себя вровень со вчерашними кумирами из предвоенных песен и кинофильмов. Оцените сами стиль руководства В.В. Казубского — вчерашнего, так к слову сказать, учителя ботаники: возьми кинжал и вернись с автоматом!Прямо-таки нечто розенбаумовское — «Дай мне, Сеня, финку, и я пойду вперед…» (из песни А. Розенбаума). Неплохой учитель оказался у «лазовской братвы». И братва делюгу не смазала.
Так и стоило там воевать! Так и стоило ими командовать. По уставу за курятиной той зимой на Смоленщине не ходили. После первых успехов пошли не только за курятиной: «…Сеня, финку…» переросло в «Сеня, дичь!», и для большой охоты потребовались пулеметы.
…13.3.42 г. Отъезд на санях до Ельни и разведать огневые точки в деревнях около Ельни (от партизан)— такова последняя запись дневника одного из немецких солдат. Он прошел битву под Москвой, отдыхал от зимних боев в Сухиничах. Через Спас-Демснск следовали на запад, подальше от фронта. Их ждали. Встретили.
У МОСТА ПОД ЕКИМОВИЧАМИ
Прошло лишь несколько месяцев той страшной войны, а за плечами у представителя Политуправления Западного фронта батальонного комиссара А.И. Разговорова боевых дел хватало. Не пропагандистских бумаг и речей, а именно боевых дел — на самом что ни есть переднем крае, даже посерьезней, чем просто переднем крае. Чего стоит окружение летом 1941-го, когда части 28-й армии прорывались на восток, к Екимовичам. Сколотил отряд. Плелись под луной бесконечными пыльными проселками Смоленщины, не имея никакого представления о расстоянии до фронта. В коротких штыковых ударах ночами врывались в деревушки, кололи подвернувшегося немца, проскакивали улицу, и снова проселки, кусты, разведка… Вышли. Осенью—зимой Подмосковная битва. Уже с 20 января 1942 г. Разговоров в особой командировке, в 250-м воздушно-десантном полку под Вязьмой: под пулями бегал с бойцами в атаку на деревню Красный Холм, у самой Вязьмы, на самом острие «Ржевско-Вяземской» операции! А в марте 1942-го новое задание, «установление связи с партизанскими отрядами и оказание им помощи в работе», представительство интересов Запфронта в партизанском полку имени Лазо. Совсем недалеко те самые Екимовичи — райцентр, под которым так неплохо Александр Иванович сражался жарким первым военным летом.
Как-то раз в штаб полка поступило донесение, касавшееся района Екимовичей. Партизанская разведка сообщала, что в районе моста через р. Десну на Московско-Варшавском шоссе — непосредственно восточнее райцентра — противник значительными силами проводит восстановительные работы дорожного полотна. Разговорова разведдонесение заинтересовало. В августе—октябре 1941 г. здесь по берегам Десны шла линия фронта, дорога у моста во многих местах была артогнем разбита. Учитывая увеличение в 1942 г. грузопотока по шоссе, немцы теперь решили создать на аварийном его участке сплошной деревянный настил. Строительно-восстановительные работы требовали деревянного дорожно-строительного материала, заготовка которого производилась в ближайшем лесу. Здесь же, у леса, сооружались элементы сборных дорожно-мостовых конструкций. Заготовка и подвоз материалов на шоссе осуществлялись командами германских солдат поточным методом.