С болью в сердце
Шрифт:
Странный, конечно, этот Астахов. Такое чувство, что чего-то ждет. Думаю отца с деньгами. Отец придет, не сомневаюсь. Но без денег. У него их просто нет. Я уверена.
Я помню, как он развивал свой бизнес, от многого отказывался, хотя привык к роскоши.
Здесь только Астахов и пара его амбалов. Почему? С его-то возможностями, можно целую армию взять с собой. Помню сколько охраны было на боях. Подозрительно это все. Или я брежу. От него заразилась…
Меня оставили одну. Но все
Вот машина рядом. Садись да езжай. Но нет, Миша закрыт в той комнатке. И я его не брошу. На это и расчет. И что мне делать, ума не приложу.
Тот, второй из амбалов, вроде, на человека похож. Попробовать с ним договориться? Попытаться, думаю, стоит. Но как?
Раньше здесь, наверное, был завод. А где нахожусь я, складское помещение. Повсюду старые ящики и коробки. И остатки оборудования и старых станков загораживают мне обзор. Я только приглушенно слышу разговор Астахова по телефону. И лысого тоже не видно.
От моих мыслей меня отвлек шорох за спиной. Не успела я повернуть голову, как мне закрыли рот рукой. Дернулась… но услышала знакомый голос.
— Тихо! Без паники… — шепотом на ухо.
Коля!
— Астахов со свитой здесь… — предупреждаю.
— Разберемся… — вымученно улыбается. — Где Миша? Здесь?
— Да! В какой-то комнате, там… — кивнула головой в нужную сторону.
Тут же, туда отправились папины охранники. И вот он сам. И Марк. Ну, и делегация.
Коля колдовал над веревкой, но мало что получалось, крепкие узлы.
— Почему тебя никогда нельзя оставить на минуту без присмотра? Обязательно попадаешь в какую-нибудь историю? — он ухмыльнулся.
Но меня такая реплика вынесла просто.
Резко рванула связанными руками, они почти были свободны.
— Это ты виноват! — зло и очень грубо. — Делаешь меня слабой и безвольной!
Он переменился в лице. И расстроился.
Да, Сандра! Серьезно?
Что ж ты за дура такая?
Осеклась, но не успела даже подумать о том, чтобы извиниться.
— Надо же! Какая встреча! — откуда ни возьмись нарисовался Астахов.
Все развернулись к нему. Мы с Колей были к нему ближе всех. А папа с Марком стояли чуть поодаль, наверно, чтобы не мешать нашим разборкам.
— Александр Викторович, привезли мои деньги?
— Хм… — удивился отец. — Помнится мне, ты говорил, что эти деньги очень влиятельных людей. Ты тут причем?
— Не важно, что я говорил… — начинает злиться он. — Мы договорились, что вы их вернете.
— А мы договаривались, что ты будешь похищать мою дочь?
— Нет, но согласитесь, это послужило отличной мотивацией…
Отец только стиснул
То есть это правда? Всё это? Про деньги?
— Ты взял чужие деньги? — сносит меня в гнев.
— Не сейчас! Дома поговорим!
— Так, где мои деньги, Александр Викторович? — Астахов явно выходил из себя.
— Так ошибочка вышла, не собирался прихватывать их с собой…
На лице Астахова стремительно проносятся страх. Затем следует злость и ухмылка, больше напоминающая оскал.
Я стою прямо перед ним и вижу все его эмоции. И до добра это не доведет. Нехорошее предчувствие…
Он высокомерно посмотрев на моего отца и ухмыльнувшись, резко достает из-за пояса пистолет.
Направляет его на меня, я от страха не могу сдвинуться с места.
Я вижу его бешеные глаза. И в следующее мгновение меня закрывает спина Коли, следует выстрел и он падает на меня.
Тут же открываю глаза от неожиданного касания к моему плечу.
Отец.
И мама выглядывает из-за его спины.
Я зла на них обоих. Не поверю, что мама не была в курсе. Если бы он не взял эти чёртовы деньги, ничего бы не было.
— Пришли меня добить?
— Сандра, я здесь подежурю, поезжай домой. Поспи, приведи себя в порядок… — не обращая внимания на мои слова, он оглядывает меня с головы до ног.
И в самом деле, видок не очень. Я видела себя в отражении. То еще зрелище.
Грязная, в рваной футболке, босиком, зареванная. На лице красуется пожелтевший синяк.
— Нет! Я останусь здесь, по крайней мере, пока не закончится операция…
— Тебе надо быть сильной, когда он придет в себя… — мама.
— Еще не известно выживет он или нет…
— Не смей так думать, он справится… — пытается приободрить меня.
Глупая затея…
— С чем он справится? С чем? — в мгновение вскакиваю на ноги. — С пулей в сердце? С тем, что связался с нашей чокнутой семейкой? И расплачивается за это?
Я ору во весь голос. И не могу сдержаться. Я знаю, что в больнице, и меня могут выпроводить отсюда, но больше меня никто не остановит. Я скажу все, что хочу сказать много лет. Как живу с этой болью в сердце.
— А ты, папочка, захапал чужие деньги! Теперь счастлив? Теперь тебе достаточно? Всю жизнь ты носишься с этими бумажками. Меня мучал, учил зарабатывать, наказывал. Из-за этих гребанных денег ты чуть Линду не потерял! Все! С меня хватит! Уходите!
— Ты о чем?
— Забыл уже? Деньги, деньги, деньги. Доллары в глазах только. Больше ты ничего не видишь. Когда ты остановишься?
— Так. Было. Нужно. — чеканит.
— И, что он там, между жизнью и смертью тоже нужно? — мой голос срывается, перехожу на шепот.