С малых высот
Шрифт:
Весна 1942 года была дружная. Снег быстро растаял, разлились реки, дороги раскисли. Движение автотранспорта почти прекратилось. Запасы продовольствия и боеприпасов у передовых частей кончались. И вот на помощь наземным войскам снова пришел наш У-2. Но теперь не с бомбами, а с колбасой, сухарями, салом, патронами, снарядами.
Большинство летчиков нашего полка стали перевозить на передний край грузы. Летали днем и ночью. Как только наступала темнота, мы поднимались в воздух и брали курс к линии фронта. Там нас ждали пехотинцы. Место, куда нужно было сбросить мешки,
Но и такая, казалось бы, безопасная работа не обходилась без потерь.
Вспоминаю полет, в котором мы лишились сразу двух человек. Звено вел Иван Кочетов.
В районе Молвотицы оборона противника резко вдавалась в нашу. Мы всегда обходили эту «впадину», насыщенную большим количеством зенитных средств. И на этот раз Кочетов при подходе к Молвотицам резко отвернул в сторону. За ним последовали остальные. Только Иван Третьяков, недавно вернувшийся из госпиталя, вдруг решил идти напрямик. Едва он появился над окопами, зенитчики противника открыли по нему ураганный огонь. Самолет вспыхнул и пошел вниз.
О судьбе боевых друзей мы узнали много лет спустя. Василий Слукин и Иван Третьяков были тяжело ранены и попали в плен. Долго они находились в концентрационном лагере в Демянске. Потом их перевезли в Прибалтику. Здесь Василий умер, а Ивану Третьякову удалось бежать…
К счастью, у нас произошел только один трагический случай. Экипажи в полку были опытные, слетанные, они с честью выходили из любых трудных положений.
Однажды фашисты решили обмануть нас. Узнав наши сигналы, они выложили на одной из полян «конверт» и стали ждать.
Иван Данилович Кочетов вначале не понял, что это вражеская ловушка, и стал планировать для сброса груза. Когда до земли осталось не более ста метров, штурман Алексей Зайцев по конфигурации опушки леса заметил, что под ними совсем не та поляна, на которую они раньше сбрасывали мешки.
— Давай на юг! — громко закричал он.
— Зачем? — ответил всегда спокойный Кочетов. — Бросай быстрее, а то поздно будет!
— Не та поляна, внизу фрицы!
Услышав это. Кочетов дал газ и с резким разворотом пошел на юг. Фашисты, наблюдавшие за самолетом, поняли, что их хитрость не удалась, и открыли огонь.
Кочетов и Зайцев набрали высоту, нашли своих и благополучно сбросили груз. На рассвете они вернулись на свой аэродром.
Много вылетов совершил наш полк, доставляя наземным войскам продукты и боеприпасы. Эта работа продолжалась до тех пор, пока не подсохли дороги.
Прошла первая военная зима. Подходила к концу и весна. Мы уже не раз смотрели смерти в глаза, накопили определенный боевой опыт, как говорится, повзрослели. Именно поэтому каждый из нас еще острее осознавал, что надо продолжать настойчиво учиться, чтобы в совершенстве освоить и свое оружие, и тактику его применения.
Мы старались использовать для учебы все имеющиеся возможности. Партийная и комсомольская организации полка бросили
Рано утром 22 мая многим нашим летчикам, в том числе и мне, приказали вылететь в Лычково для получения правительственных наград. Погода стояла солнечная, и настроение у всех было под стать погоде. Да и как не радоваться: летим получать первые ордена!
В задней кабине находился Зайчик (так ласково называли друзья штурмана нашего звена Алексея Зайцева). Ему не сиделось спокойно Он объявлял населенные пункты, над которыми пролетали, шутил, смеялся.
— Орденоносец, впереди — Лычково! — весело крикнул Зайчик и тут же предупредил:-Смотри, садись как полагается, не опозорь нас.
Сели. На аэродроме, возле двух наскоро сколоченных столов, стояли летчики. Все были в сборе. Ждали прибытия командующего генерал-майора авиации Т. Ф. Куцевалова, который должен был вручать награды. Стрелка часов подходила к десяти. Начальник отдела кадров накрыл один из столов красной материей и разложил на нем ордена и медали. В открытых коробочках лежали ордена Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды и медали. Никто не знал, кому какой предназначен. Все волновались.
Подъехала легковая автомашина. Из нее вышли двое: один — высокий, в летной кожаной куртке, другой — пониже ростом, в реглане. Что-то очень знакомые фигуры. Когда они подошли поближе, я сразу узнал их: Конев и Груздев.
Забегая вперед, скажу, что мне, к сожалению, больше не довелось с ними встретиться. Конев погиб в воздушном бою в 1943 году. Груздев тоже погиб. Память об этих бесстрашных мастерах воздушного боя на всю жизнь останется у тех, кто их знал и воевал вместе с ними.
— Становись, — отрывисто скомандовал Груздев. И уже тише добавил: — Да побыстрее, командующий едет…
Все мигом построились в две шеренги. Летчики-истребители на правом фланге, мы — на левом. Большинство награжденных было из истребительного полка Груздева, поэтому он и командовал всеми.
Вдали показалась вторая автомашина. Она остановилась рядом с первой. Встреча, рапорт.
— Читайте указ, — распорядился Куцевалов, обращаясь к начальнику отдела кадров.
Тот вышел вперед, принял положение «смирно» и четко начал:
— «Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР».
Все замерли.
— «..Наградить младшего лейтенанта Ковзана Бориса Ивановича орденом Ленина».
«Ковзан, Ковзан, — заметались мои мысли. — Это же тот самый Борис Ковзан, за которым меня послали вместо погибшего Ноздрачева. «Черные стрелы», «приманка», Конев, Груздев…»