С небом наперегонки
Шрифт:
Зима - это грубо оборванный лепет
Рассвета о собственной розовой нежности.
Зима - белый с серыми жилками мрамор
Бескровного,
Забальзамированного морозом дня,
Когда медленно падает мне на ладонь
И тает холодной белой звездой
Снежинка,
Как
Медленно опускается и тает
Душа новопреставленного праведника,
А в амфитеатре пространства
По широким трибунам горизонта
Медленно поднимается холодное сияние
На золотой престол солнца,
Но короток день -
И вот уже узкое горло сумерек
Давится клубком заходящего солнца -
Его жгучую слёзно-красную горечь
Так болезненно сглатывает горизонт
С резким взмахом зари - прощальным...
Тогда - короткие сумерки,
Как вырванный из рук нищего
Последний кусок хлеба;
А потом - длинный, длинный, длинный
Взгляд ночи,
В нём то, что остается в глазах,
Видевших казнь невинных;
И дрожь звезд пронизывает небо,
И так до рассвета ...
0 это время
На перекрестках мрака и одиночества!
Бывает, приходят слова
И просятся в строки,
Бывает я их записываю,
Но зима - это:
– Черно-белое фото осени,
– Негатив лета,
– Рентгенография весны ...
И холодный черно-белый вой вьюги
Выдувает из душ всё тепло разноцветья
от мелодии пестрых воспоминаний о лете, любви...
Ты можешь звать зиму забвением,
Даже предательством -
Не надо преувеличивать,
Это всего лишь:
– Черно-белое фото нашей любви,
– Негатив твоей нежности,
–
СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ
Отговорив, как роща золотая
Березовым веселым языком,
Уходит юность, след свой заметая
Кружащих листьев золотым венком.
И ты один среди воспоминаний.
В пыланиях калиновых костров
Чахоточным ознобом стих, сгорая,
Сжигает бредь объятий и пиров.
Судьба, коль не в кабацкой буйной драке
Под сердце финский ножик саданет,
То вскрытым откровеньем вен карябит
Рыданьями отпетый анекдот.
И нам теперь жалеть, и звать, и плакать.
Как в старомодном ветхом шушуне
Старушка, Русь заполонила тракты,
Возврат твой ожидая при луне.
А смерти грех - босяцкая замашка
Простится за желание твое,
Одев пред смертью русскую рубашку,
Иконами утешить свой уход.