С небом наперегонки
Шрифт:
из-под смиренной плоти-тоги
нисходят жалобы-лучи
моленьями о снисхожденье
к злорадству сирых палачей -
дай им, как мне, узреть свеченье
хулу хвалой венчающих очей.
Виной, раскаянием поздним,
стенаньями -"не нас, не нас!" -
из катакомб тоски отозван
прощенье ведающий глас:
"Приидите - и будет правым
мой скорый, незабвенный суд -
я сильных возведу на паперть,
акафист слабым вознесу.
ЛИВНИ.
Сплетаясь всеми высями невзгод
с глубинами закостенелой непогоды,
июнь, июль ли - кто их разберет -
все льет и льет, и, кажется, не дни, а годы...
И, кажется, с надрыва уж осип
над рокотом обрыва голос сада:
целебно втуне благовонье лип -
нищает песнь в утробе водопада.
Немой оскал заката синь, свинцов,
как отходящего без исповеди губы:
избрать наследника из мертвецов?
Алмазы звезд на миг меж туч - кому бы?
И снова ливень, он искупит ли вину -
вода крещенья, как вино причастья, хлещет.
И спин, как душ, нет силы разогнуть -
согбенных толп шаги сливают чет и нечет.
ПРОЩАЙ
Осенние сумерки,
как быстротечна агония
взмаха - "Прощай"...
Подгнившим плодом
извивается солнце
под натиском тьмы.
В закате
кровавые сполохи
судорг слабнут,
как пальцы,
Что древко
погибшего стяга сжимали - "Прощай"...
Стою у окна,
а как будто тогда на перроне;
Скрывается солнце,
как будто ушедший тот поезд,
который тебя, мое солнце,
За грань поцелуя унес -
кто же знал,
что уже навсегда.
Сегодня я был там.
Асфальт танцплощадки,
где столько подошв
Под грохот динамиков стерто
в угаре,
бурлящей весельем,
толпы
Наперсников нашей любви,
когда
замирая от благоуханья
Волос твоих
в медленном танца ознобе
под сладостным пеянием соло-гитары,
Изгиб твоей талии
в шелковом мареве платья ловил.
Сегодня я был там.
Асфальт танцплощадки
давно уж изломан
Безудержной пагубой
сорной травы.
А дряблые длани
свидетелей нашей любви,
Давно обессилевших
в схватке с насущностью жизни,
Спешат улизнуть
из ловушки
открытого рукопожатия;
В, прорезанных нуждами жизни,
извивных глубинах морщин
Мышиным виляньем
зверьки их испуганных глаз
Спешат улизнуть
из капкана о юности воспоминаний
В глубокую нору
насущных забот прозябанья...
О глубь одиночества,
нет, уж не вынырнуть мне,
Так дай хоть до дна прикоснуться,
о твердь,
Ушедших навек безвозвратно, объятий
на миг опереться.
В ответ только ветка
прощально
в окно мне стучит,
Как рельсы под тем,
уносящим тебя в безвозвратность,
вагоном.
Осенние сумерки,
как быстротечна агония
взмаха - "Прощай"...
Стою у окна. Разъедает
последние четкие грани
Заполнивший комнату мрак,
словно пыль,
что на глади
Зеркал оседая, последние четкие грани
твоих отражений
стирает,
Пугая кривляньями
чьих-то неузнанных черт.
О, где ж я?
Подмяв под себя
хрупкий строй мирозданья,
Кромешного мрака
обрушилась глыба -
И слишком огромна
ее безысходность,
чтоб высечь
Из мрамора черных ее
безответных глубин
Хотя бы подобье надгробья
для той нашей ночи.
О , где же ты ?
Сколько же лет ?
Их столько,
что в мутном кружении
их половодья
Размыт и утерян
твой облик.
Так в ком же
тебя мне узнать ?..
ЗАКЛИНАНИЕ БЕССОННИЦЫ
О жизнь, к твоей стали зайти ли мне с тылу,
теплом ли груди твой клинок закалить,
пока покаянье стиха не остыло,
пока мне приступен глагола зенит.
Я вполоборота зениц исподлобьем
обиды и пени вслед ямбу скосил -
и уж мирозданье волчком в изголовье,
и уж на душе стихосложно - нет сил!..
О жизнь, черной птицей сложившая крылья