С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого.

Чейз Джеймс Хедли

— Ой, ой! Я сгораю от стыда. — Мэгги широко раскрыла свои красивые изумрудные глаза. — Мама всегда говорила, что Бог создал меня с красивым телом, ко без мозгов. Очень неприятно такое о себе слышать. Но она, видимо, была права.

Таможенник наконец раскрыл ее чемоданы.

— Не могу судить мисс. Но в ©дном она наверняка была права, — сказал он, начиная просматривать ее вещи и стараясь не разбрасывать их.

Брэди, стоявший в конце очереди, видел все это. Он мог видеть, как она разговаривала, смеялась и выдавала свои сексуальные улыбки. Впервые он не пожалел, что взял ее с собой. Он видел, как таможенник открыл ее сумку, но так как Мэгги ни на минуту не прекращала щебетать, осмотр был поверхностным. Брэди подумал,

что Мэгги смогла бы перевезти икону сама, будь она у нее в сумке. И он решил, что в будущем вполне можно будет использовать эту секс-бомбу в своих целях. Он также видел, как она взяла чемоданы, обворожительно улыбнулась и направилась в зал ожидания. Через пятнадцать минут Брэди подошел к ней.

— Он был очарователен, — сказала Мэгги. — Я в восторге от всего этого. А впереди Швейцария! Бэби, я ведь впервые буду в Европе.

В тринадцать лет Мэгги соблазнила своего школьного учителя, которого за растление девочки упекли в тюрьму, а ее поставили на учет. Через шесть месяцев после этого она убежала из дома, и ее подобрал пожилой богатый мужчина, которому нравились молодые красивые девочки. Он везде выдавал ее за свою внучку. Она оставалась с ним до пятнадцать лет, пока ей не надоели его бесконечные нравоучения, и она сошлась с одним негром, у которого было несколько таких девчонок, работающих на него. Шесть месяцев она предлагала себя на улице прохожим, но вскоре и это ей надоело. К тому же это было небезопасно и невыгодно. Тогда она двинулась во Флориду, где в течение двух лет работала «на вызовах» в больших отелях, и это позволило ей заработать немалые деньги, которых при ее беспечности и любви к роскоши хватило ей ненадолго. Затем она встретилась с одним агентом рекламной фирмы. Он не прошел мимо нее и профессионально оценил ее недюжинные возможности в рекламном бизнесе. Он взял её в Нью-Йорк и познакомил с друзьями, связанными с иллюстрированными модными журналами. Она попала в студии к второразрядным фотографам, которые время от времени давали ей небольшую работу. Переходя из одной постели в другую, она достигла двадцатилетнего возраста. В это время она встретила Лу Брэди, в которого влюбилась. Он объяснил ей, что в ходе своих дел ему нужно много путешествовать, но это ее мало волновало.

Он даже посоветовал ей продолжать работать в модных журналах, так как был не богат и ему трудно содержать их обоих. Любовь к Лу заняло такое огромное место в жизни Мэгги, что она была на все согласна.

В течение следующих шести месяцев она видела Лу едва ли десяток раз. Он всегда куда-то спешил, а она не задавала вопросов. Она была рада их кратковременным встречам, аккуратно вела хозяйство, готовила для него, когда он возвращался, и продолжала неплохо зарабатывать, позируя для журналов. Вдруг как-то он откуда-то позвонил ей по телефону, и, сказав, что собирается в Швейцарию, спросил, не хочет ли она поехать с ним. Потеряв голову от радости, она только лишь сумела воскликнуть: «Держи меня, я падаю».

Он вернулся на следующий вечер с билетом на самолет и очаровательной дамской сумкой синего цвета. Это был первый подарок, который Брэди ей сделал, и она зацеловала его. Он намекнул ей без обиняков, что сумка недолго будет принадлежать ей.

Перелет из Нью-Йорка в Женеву превзошел все ожидания Мэгги. У них был первый класс. Многоопытный Брэди пользовался на протяжении всего полета вниманием стюардессы, которая безотказно обслуживала их шампанским и всевозможными закусками.

Прибыв в Женеву, Брэди снова отправил Мэгги с багажом в таможню. Сам же он отправился в местное отделение агентства Герца, где взял напрокат «мерседес».

Через некоторое время появилась Мэгги.

— Не думаю, что буду в восторге от этих швейцарцев. Совсем не как у нас. Заставили раскрывать чемоданы, перерыли все вещи… настоящие животные.

— Не обращай внимания. Нас ждет машина. Пошли. — И махнув

рукой носильщику, который укладывал чемоданы на тележку, повел Мэгги к стоянке, где уже стоял «мерседес». Выехав на широкую автостраду и направляясь к центру города, Лу подумал, что, возможно, сможет обходиться без чар Мэгги, если ему когда-нибудь нужно будет перевезти что-нибудь через швейцарскую границу.

А на другом конце океана, в Парадиз-Сити, Клод Кендрик и Луи де Марнэ обсуждали свое будущее.

— Имея такие деньги, мой дорогой Клод, — говорил Луи, — почему бы вам не продать галерею и не отойти от дел. Подумайте, что можно сделать с тремя миллионами. Как припеваючи можно зажить! Даже я бы охотно купил галерею, если, конечно, цена будет умеренная. Ну как?

— Да так. Ты не понимаешь, что говоришь. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, сколько стоит галерея. Ты? Без меня она у тебя совсем захиреет.

— О, я бы попробовал. — Крысиные глазки Луи сузились. — Я бы рискнул! Как насчет полумиллиона?

— Да одна только эта комната стоит больше, — сказал Кендрик, указывая рукой на развешанные картины и другие произведения искусства. — Прекрати, Луи, говорить об этом, а то я рассержусь. Я не собираюсь продавать галерею ни тебе, ни кому-нибудь другому. Завтра нужно лететь в Цюрих. Если бы ты знал, как я ненавижу эти перелеты.

— А завещание у вас есть? — спросил Луи с хитринкой в голосе. — Подумайте только обо всех этих несчастных случаях и авиакатастрофах. Каждый день о них полно в газетах!

— Если ты сейчас же не уберешься вон, я швырну в тебя чем-нибудь, — зарычал Кендрик, выходя из себя.

— Я только хочу оказать вам услугу. Нечего кипятиться. Это плохо отражается на печени.

Кендрик схватил пресс-папье, но Луи оказался проворнее и уже выскользнул, хлопнув дверью.

Кендрик выругался ему вслед, зажег сигару и погрузился в мысли о завтрашнем полете.

От Хэддона были хорошие новости. Сумка Лепски удачно миновала французскую таможню. Они были теперь с Дювайнами в Монако, а через три дня приедут в Монтрэ. Хэдцон сказал, что Лу Брэди тоже остановился в этом отеле и возьмет у Дювайна сумку, затем, без промедления, отправится в Цюрих, где встретится с Кендриком в отеле «Эдон». Вроде бы все хорошо, но Кендрик был пессимистом и всегда ожидал осложнений. Может, на швейцарской таможне проверят сумку и найдут икону. Может быть, Брэди угодит в аварию по дороге из Монтрэ в Цюрих. А, может быть, и тут Кендрика обдало холодным потом, самолет, на котором он полетит, упадет в океан. В жизни всегда масса проблем. А может это, чудовище Радниц не захочет расстаться со своими миллионами и придумает что-нибудь, чтобы надуть его и забрать икону. От такого человека можно ожидать всего.

Он достал из кармана шелковый платок и вытер потный лоб. Было над чем подумать. Он переполошился бы еще больше, если бы мог в этот момент оказаться в «Монтрэ Паласе».

Швейцар в ливрее сбегал по ступенькам к открытой двери, около которой остановился «опель рекорд».

Высокий, худой мужчина с волосами цвета соломы смотрел на нее из открытого окна своей машины.

— У меня в багажнике вещи, — сказал он сухо. — Здесь можно припарковать машину?

— Конечно, сэр, — ответил швейцар, обходя машину и доставая из багажника огромный чемодан, который почему-то был очень легким для своего размера.

Серж Хольц вышел из машины, поднялся по ступенькам и подошел к окошку портье. Дядя снабдил его фальшивым паспортом на имя Ганса Рихтера, который он передал портье.

— Очень рад, что вы остановитесь у нас, сэр. Вы на несколько дней?

— Да, — Хольц, как всегда, был немногословен. Портье заполнил полицейскую карточку и передал ее Хольцу с ручкой. Тот подписал ее вымышленным именем.

— Мои друзья мистер и миссис Лепски прибывают послезавтра. В каком номере они будут жить?

Портье раскрыл журнал.