S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I
Шрифт:
Внезапно в окно офиса пробилась когтистая чудовищная лапа, изборождённая серыми варикозными прожильями. Мужчина закрылся руками, но его обдало брызгами звенящего стекла. Лапа начала беспорядочно шарить по столу, скидывая предметы и ломая рабочий стол, а в пасти её владельца возбудился плотоядный клёкот. Лапа резко исчезла, и на её месте появилось мутновато-чёрное глазище и так напугало Марка, что он был не в силах отвести взгляд. Предательские ноги не хотели слушать мудрую голову, и ещё одну длинную секунду мужчина потратил на созерцание хищного буркала.
В следующее мгновение Марк сдетонировал в направлении двери. Ошалев от адреналина,
Обернувшись назад, он увидел, что в дверях застряла огромная гадина и тянула свою коршунячью пятерню, клацая пастью и облизывая ссохшиеся губы. Скелет образины был тучен, при этом почти не имел мышц, и потому монстр не мог ни пролезть, ни проломить проём. Тонкие жилистые руки были увенчаны крюковатыми когтями. Иссизо-пепельная кожа в синюшных растяжках нелепо облегала толстокостный скелет, будто мутант купил её на вырост.
Антропоморфная тварь шипела, клокотала, но с каждой секундой силы покидали её, словно лава — затухающий вулкан, и вот жуткая конечность безвольно опустилась вниз, а туша начала сползать, не в силах удержаться на ногах. Жуткая рожа всё ещё тянулась к Марку, но было видно, что монстр потратил последние силы на погоню и вряд ли сдвинется без посторонней помощи. «Выкуси, уродец», — зачем-то выкрикнул Марк, истерически рассмеявшись, после чего со всей дури захлопнул дверь, припечатав злую морду.
В его душе всё перепуталось, всё перевернулось. Всё пошло колесом. Он только недавно был в бою. И всё было определено и понятно, так что же происходит. Монстр, настоящий, невыдуманный, чудесное выживание. А главное зачем это всё? Почему ему вообще нужно жить, когда у него ничего нет. От этих мыслей, от абсурда, творящегося в его судьбе, от не дающем сосредоточиться головокружении, он стал зарычал и заплакал, но плач тут же перешёл в дикий, безудержный истерический смех. Смех сквозь слёзы. Смех непонимания танцевал на его лице со слезами горя.
Глава 4
Ana ruqim alak, ullil u ishup,
temu sa dullu ina abni isbat.
В дальний путь ходил, но устал и смирился,
Рассказ о трудах на камне высек.
— Эпос о Гильгамеше — Таблица I
Пока Марк шёл к диспетчерской вышке, прилив гормона сражений постепенно отступал. Он проклинал себя за непонятную рассеянность, которой никак не могло быть у военного пилота. Ну как он мог забыть табельное оружие в самолёте, и почему рука даже не дёрнулась к бедру при появлении страшной лапы? Но это были штатные, дежурные мысли военного, а не человека. Марк скорее следил за потоком речи в голове, чем формировал его намеренно.
Может, он так приложился головой, что превратился в дегенерата? Потрогав рукой затылок, он почувствовал, как пальцы ощутили тёплое и липкое желе. Марк побелел от открывшейся правды. Затылочная кость была раздроблена и небольшой фрагмент её верхней части болтался на полоске кожи, словно крышка у банки, всё ещё зажатой в правой руке, а судя по ощущению, это было наименьшим поводом для беспокойства. Выругавшись про себя, Марк
Он не догадался осмотреть себя и носился всё это время не просто с открытым переломом, а с открытым мозгом с насквозь пробитой головой! Немудрено, что она так болела. Но делать было нечего, и путь его по-прежнему лежал к диспетчерской вышке.
Марк добрался до рубки, покрывая расстояние короткими перебежками, когда светило уже клонилось к закату. Больше ему не встретилось ни единой живой души, и как он ни вслушивался монстров или хотя бы ёжиков он не услышал.
— А ведь ёжики топают очень громко, их за сотню метров услышишь, — неожиданно для себя вслух произнёс мужчина. С удивлением он понял, что уже много дней не слышал свой спокойный голос — мягкий шоколадный баритон, который очень ценили в хоре кадетского училища.
— Принял же я как-то ежа за вора... Так, снова эти подарки черепно-мозговой травмы. Какие, к чёрту ежи, когда ты находишься в непойми где?
Поднявшись по лестнице, Марк с удовлетворением обнаружил отлично обставленную квартиру, где, владелец дневников, вероятно, и проводил большую часть времени.
Отметив, что пора бы выяснить степень своих ранений, Марк стянул одежду и, встав напротив зеркала, принялся ощупывать голову. Разглядев запёкшуюся рану, он решил продолжить осмотр в душе. Тёплая вода блаженно стекала вниз, унося за собой грязно-багровые тяготы пережитого дня. Голову он не мочил, но постарался отмыть лицо от копоти и грязи. Марк с удовлетворением заметил, что мелкие царапины уже затянулись младенчески-розовым эпителием. «Ещё одна странность», — подумал он, после чего обтёрся и, переодевшись в чистое, занялся осмотром травмы. Пользуясь карманным и настенным зеркалами, он понял, что рана не загноилась. Наоборот, она выглядела так, словно была тщательно обработана и совсем не источала вонь, как ожидал Марк. Пользуясь набором первой медпомощи, он удалил оторванную часть и замотал голову бинтом. Мозг не чувствовал боли и потому перебинтовка прошла успешно. Было больно касаться лишь краёв разрыва. Однако мигрень охватила его с новой силой.
Как бы ему сейчас ни хотелось отдохнуть, но необходимо заняться делом спасения своей жизни. Может, если он выживет, то сумеет ещё отомстить. А кому? Да мало ли кому. Марк подошёл к окну, оценивая обстановку, да так и замер, увидев на месте Солнца чёрную дыру, втягивающую в глубину бездонного чрева пугливый свет. Это вызвало древний хтонический ужас и окончательно убедило Марка в том, что он попал в другой мир. Но больше испугало то, что за лесом вокруг аэродромного комплекса, куда ни глянь, во все стороны тянулась бесконечная обгорелая земля. Даже определить ландшафт толком не выходило, потому что у чёрной земли было чудовищное светопоглощение.
Под диваном нашлись обёрнутый промасленной власяницей автомат и цинки патронов к нему, кое-какие полезные вещи и боеприпасы. Подумав о пути отхода, Марк понял, что башня - самое неудобное здание для подобных манёвров, но решил остаться в ней на ночь, за которую планировал выяснить как можно больше обстоятельств. На лестницу он поставил простые растяжки на случай проникновения чудовищ. В металлических ящиках обнаружились искомые дневники, пронумерованные от одного до пятидесяти. Выбрав для себя первый, Марк стал читать, и, чем больше перед глазами пробегало страниц, тем тяжелее виделась ему ситуация.