С высоты птичьего полета
Шрифт:
– Но «ЭРА», – королева, – успела вставить мадам Тулуз.
– Нам интересно друг друга слушать, – ответил Триер, – но от этого не легче. Полёт сдвинуться не может, его подпирает время посадки. Оно – по условиям баллистики и не имеет запаса. А в промежутке ещё две международные экспедиции: болгарская и афганская.
Такова была информация к размышлению.
Во втором раунде в кабинете руководителя Главкосмоса А.И. Дунаева ставились точки над i, разговор пошел о новых формах сотрудничества.
– Нам до этого вольготно жилось, – объявил Дунаев, – а теперь мы переходим на договорные методы работы. Академия наук будет заказывать, и придется
Суссель: В международных программах присутствовал и политический интерес.
Дунаев: Мы вынуждены компенсировать затраты. Вопрос лишь о степени влияния политики.
Суссель: Это может изменить сотрудничество. Двадцать лет назад началось наше сотрудничество, мы были единственной западной страной, которая начала с вами сотрудничать в этой области. Когда мы вернёмся во Францию и скажем: наше сотрудничество требует компенсации, в правительстве ответят: покажите, что выгодней работать не с НАСА и не использовать «Ариан-5».
Я приехал сюда из-за двух обстоятельств: проект «Арагац» идёт к концу, но второе менее приятное – мы в затруднительном положении по эксперименту «ЭРА». Он стоил нам дорого, гораздо больше, чем мы планировали. Он уже известен во Франции и имеет большое значение для информации общественности. Он даст рекламу КНЕСу и Главкосмосу. 50 миллионов французов будут наблюдать полёт.
Мы много работали, но произошла маленькая авария – одна деталь сломалась. Это не особенно важно, её сразу переменили, но изменение этой детали увеличило жесткость и усилия на поручни. Словом, требуются дополнительные испытания.
Дунаев: При поставках до начала мая у нас нет проблем. Но в противном случае следует перекомпоновать грузовики. (У меня нет лишнего грузовика.) И это требует компенсации, например поставки нам вычислительных машин.
Суссель: Мне трудно наказать промышленность. Если сроки «политические», не хватает времени на разработку качественной документации, и когда что-то случается, ссылаются на качество документации.
Дунаев: Сроки были – два года, достаточные.
Словом, дальше вопросы сводились к проблемам: успеть бы и компенсации. Но решение «вверху» отзывалось и на нашем нижнем, рабочем этаже. От переводчиц просочились сведения о карах.
Призрак безработицы присутствовал в разговорах с французами всегда: и в словах бесшабашного по-русски Шереметьева, в сообщениях прессы и нищих в метро, но теперь мы как бы вплотную коснулись этого и стали его предтечей.
Пошутил Лабарт, что, видно, сад теперь придется превращать в огород, чтобы с него кормиться. По витавшим в нашей среде слухам, беда непосредственно коснулась крылом и Обри. По сути дела, задели самых работоспособных и активных, и это было и несправедливо, и обидно.
Всё, мы вошли в заключительную фазу, и оглянуться некогда. Мы постоянно «присутствуем» в кнесовском КИСе, да и в собственном дел у нас хватает, а когда поздно уходишь, из угла зала смотрит на тебя исподлобья новорожденный, лобастый «Буран».
Но всё равно, то вспомнится пирамида Пэя, с которой сняли строительные леса, и как мы смотрели на неё через решетку из внутреннего двора, то мелькнет в памяти Версаль вереницей лишенных мебели комнат. Картины, бюсты, часто цветного камня, знаменитый вытянутый «зал стекла». Экскурсии двигались настолько плотно, что группы «сзади» и «спереди» перепутались. И впереди и за нами туристы из Японии. Французский гид, собирая их вокруг себя, поднимает над головой сложенный зонтик.
Говорят,
Знаменитый отель «Карлтон» на каннской набережной Круазетт за 800 миллионов франков продан концерну «Сэйбу». Японский концерн уже скупил множество гостиниц, среди которых знаменитые парижские «Гранд-отель» и «Интерконтиненталь».
Японская электронная и радиоаппаратура давно вытеснила с прилавков французскую, всё больше на парижких улицах «тойот» и «хонд», идет разноплановое проникновение во французскую жизнь. Часты, тут и там, японские ресторанчики с японками – девушками в кимоно, со скромно потупленными взорами, разносящими посетителям горячую водку сакэ. Посетителей здесь рассаживают у блестящих металлом столов, хотя, как потом оказывается, это совсем не столы, точнее не только столы. По периферии, где сидят посетители, это точно столы, а блестящий центр уже плита, на которой на ваших глазах готовится ужин. Полуповар-полужонглёр в белой куртке и в колпаке готовит и мечет к вам точно рассчитанным движением экзотическое блюдо.
Японцы встречаются во всех туристических точках. В Лидо мы смотрели на сцену через море чёрных голов. Проспекты и фотографии подтверждают, что это не случайно. На всех включенных в рекламу фото со всех окружающих сцену мест видны черные головы и смотрят любознательные японские глаза.
Только ли любознательные? Новое слово в технике, как правило, произносится теперь на Японских островах. В сообщениях о создании компьютеров пятого поколения говорится об обработке информации подобно нашему человеческому мозгу и в сотни раз быстрее нынешних машин. Компьютер будет думать и разговаривать, работая «параллельно и перекрестно» с данными, а не последовательно, как принято в современных ЭВМ. До миллиарда операций в секунду. Это близко к возможностям человеческого мозга. Такие работы ведутся не только в Японии, однако в Стране восходящего солнца уверены, что сумеют обогнать всех.
Время – деньги
Прекрасно уезжать из дома не безликим способом – с помощью вызванного и заранее заказанного такси, а, например, ранним московским утром первым поездом метро, с его диковинными и не всегда понятными пассажирами.
2 мая еду в шесть утра на метро. Вчера мы шли в первомайской колонне в своём космическом подмосковном городке. С трибуны нам кричали приветствия, в ответ мы пытались ответить громкоголосым «Ура». И вот сегодня от дома начался мой маршрут, а во второй половине его можно будет сравнить с поездкой на парижском метро.
Сегодня в нашем утреннем метро не пусто, как в обычные дни: едут на природу, за город. А вот редкая птица – молодая женщина в черном, модном жакете, черная с красным юбка, черные чулки. Лицо чуть уставшее, но не тривиальное. Отнюдь. Куда её влечёт? Должно быть, её захватил в свою орбиту международный аэропорт. Увы, я не пророк. Незнакомка сошла задолго до конечной остановки.
Эта встреча напомнила одну из парижских, с итальянками, в гостинице. Мы возвращались через Париж из Тулузы, и на ночь нас поселили в «Терминус Нор», чтобы затем поутру доставить в аэропорт. Нас было много из-за обычной медико-биологической толпы, горы чемоданов в вестибюле гостиницы, где на стене были странные композиции из ключей.