С.нежное сердце
Шрифт:
Таня разложила еду по тарелкам, каждому столько, сколько съест. Настя попросила себе второй кусок курицы, но после категорического отказа спорить не решилась.
Отложив лопатку и ложку Таня отвернулась и стала неспешно стягивать передник. Узелок сзади застрял и не развязывается. Заметив намерение мужа встать и помочь, она сделала шаг в сторону и помотала головой.
– Я сама.
Пока передник снимался, вешался на крючок, пока Таня мыла руки к еде никто не притронулся. Настя хотела было взяться за вилку, но под неодобрительным взглядом отца
– Ну что… – Таня отодвинула стул и села. Её тонкие пальцы оправили домашнее платье. – Давайте кушать. Все приятного аппетита.
– Приятного! – Настя сразу же впилась в мясо, как не сделал бы этого даже голодный волк!
– Приятного… – Роман поглядел на жену внимательно, но нашёл лишь взгляд, опущенный в тарелку.
Телевизор продолжил вещать, только к голосу о молочнице добавилось звяканье приборов и посуды.
Вкусно! Как же всё вкусно! Хоть и настороженный поведением жены, Роман всё же с удовольствием погрузился во вкус. Картошка хрустит, курица истекает соком, салат из спаржи и яиц не отпускает, каждый раз велит попробовать ещё.
– Как дела в школе? – Таня подняла взгляд на дочь. – И что там с математикой?..
– Но-малъно… – Настя жуёт и через набитый рот её голос исказился. – С математикой нормально. Математичка говорит, что тройку можно исправить на четвёрку.
– И-и-и? – Таня перестала жевать. – Ты исправишь?..
– Ну ма-а-ам! – Настя недовольно закатила глаза. – Неужели и за едой мы об этом будет разговаривать?!
– Будем. – Таня всадила нож в курицу с таким лицом, с каким рыцари некогда втыкали копья в сарацин. – Вот перестанешь тройки с двойками домой приносить, тогда перестанем.
Настя умоляюще воззрилась на отца.
– Милая – а как прошёл день у тебя? Настя сказала, что ты задержалась…
Роман перестал жевать, даже вилку отложил, словно уже наелся.
– Нормально прошёл. – Таня снова спрятала взгляд в тарелке. – Пришлось съездить в одно место, в которое вчера не успела. Не забивай голову. Пустяки.
Роман почувствовал, как у него до хруста сжимаются челюсти. Краем глаза он заметил, как на это обратила внимание и дочь.
– Дорогая… – Он сделал паузу и проглотил комок в горле. – Если это пустяки… То что-же тогда НЕ пустяки?..
Татьяна ковырялась в птице будто и не намеревалась отвечать. Роман терпеливо ждал. Настя жевала всё медленнее, её взволнованный взгляд запрыгал между матерью и отцом.
– Ну, милый… НЕ пустяков хватает… – Таня впервые подняла на мужа глаза. – Например вот тебе первый Не пустяк. Неделю назад мы должны были уехать на отдых. Сейчас бы уже лежали и загорали бы на каком-нибудь солнечном пляже… но вместо этого мы сидим здесь и смотрим телевизор.
– Танечка… Ну я же уже извинялся… – Роман постарался говорить как можно мягче. – Меня на службе не отпустили, ты же знаешь. Я-то же был не против. Вы ведь могли поехать с Настей и без меня!
– И что бы это тогда была за поездка?.. – Татьяна закусила картошкой, её взгляд пронзил мужа, как шпага. – Что это тогда
Она яростно прожевала, будто картошка вздумала сопротивляться.
– Рома… Ты понимаешь, чего мне стоило выбить отпуск летом?.. А?.. Ты понимаешь, насколько это чертовски не просто?..
Настя совсем притихла, кушает тише мыши. На родителей уже не смотрит, только в тарелку.
– Ну, могу представить… – С каменным лицом, на котором, однако, щёки уже наливаются нехорошим румянцем, Роман снова взялся за прибор. – Я всё-таки тоже, как-никак, работаю…
– Служишь, как ты любишь уточнять…
– Служу. – Роман кивнул. – У нас служат, не работают. Тут ты права.
Продолжили есть. В молчании, прерываемом трескотнёй телевизора, посуда и приборы зазвякали с такой силой, словно это картошка, это курица, это вилка и тарелка виноваты, что что-то не ладиться! Недовольно вздохнув Роман поднялся и выключил телевизор. Жена и дочь старательно не обратили на это внимания.
– Ну, дорогая, чего же ты замолчала?.. – Роман уселся с показательно вежливым видом. – Может наберутся ещё какие-то мои косяки?..
– Пап! – Настя хлопнула по столу, вилка в её кулаке громко звякнула! – Хотя бы ты не обостряй!
– Нет-нет, доченька, пускай. Почему нет?.. – Таня с важным видом подняла взгляд, а через мгновение снова его опустила. – Пускай спрашивает. Отчего же не ответить?..
– Мам! – Настя развернулась уже к ней. Её белоснежное лицо забагровело на глазах, как и у отца.
– Ну и какие же? – Роман подцепил вилкой спаржу в майонезе. – Ты говори, Танечка, говори. Я тебя с удовольствием послушаю.
Настя закатила глаза и громко, артистично вздохнула, от чего грудь её заметно вздыбилась и опала.
– Ну, раз уж сам спрашиваешь… – Таня продолжала глядеть в тарелку. – Как насчёт того, что ты слишком уж часто задерживаешься на работе? Что-то раньше такого не было…
– О-о-о… – Роман сделал лицо картинно трагичным. – Прости, что не извиняюсь за это каждый раз. Прости дорогая, что так много работаю.
– Служишь…
– Служу. – Роман опять с готовностью кинул. – Да вот, приходится. В мире мы в таком живём, что у следователя всегда работы хватает. Убийства всякие, грабежи… Приходится всю эту кучу-малу кому-то разгребать. Мне то есть…
Настя совсем престала кушать: теперь она заводила вилкой по тарелке и уставилась в одну точку.
– А я и не про работу говорю… – Таня акцентированно подняла брови.
– А про что?
– Ты знаешь, про что…
Ответ Романа бахнул резко и кусаче, как хлыст:
– Нет, не знаю! Просвети!
– По-моему это ты должен нас о таком просвещать…
– Просвещать о чём?.. – Теперь брови поднялись уже у Романа. Голос его ожёг едкостью на грани злобы. – Татьяна, прекрати плести словесные кружева. Это жутко раздражает! Скажи прямо, что ты имеешь ввиду. Ну так, хотя бы разок, ради разнообразия… Если ты конечно сама это знаешь!