Сад для вороны
Шрифт:
И никто ж не объяснит. В любом случае, на отчетном концерте стоит себя проявить как можно лучше. Не «филонить». Мамуля уже пообещала разузнать о переводе «сложных стихов Запада». И о выборе родной поэзии тоже подумает.
Стоп, концертный отчет.
— До конца года Шуфэн не исключат, — заявила я с полной уверенностью.
Даже если Сюй Вэйлань поднимет бучу, мы дружно трактуем запись с камер в нашу пользу. Учителям будет невыгодно раздувать скандал с учетом грядущего шоу.
«Шоу маст гоу он!» — пропели в
Танец, который мы так долго репетируем на дополнительных занятиях. У обычной группы тоже есть «допы», им тоже ставят танец. Но другой, короче и проще нашего. Чуть ли не два притопа, три прихлопа.
Если в ноябре еще реально было заменить участницу, то за пару недель до выступления — а отчетный концерт назначен на субботу, двадцать третье — нет.
Незаменимая участница пожала плечами с видом полного равнодушия.
— Товарищ акула, — я водрузила свой кулинарный шедевр в дырчатый «этаж» варочной башни. — Тебе же два года. Вот скажи мне: как ты такие безобразия придумываешь? И продумываешь?
Если забыть о сегодняшнем акте террора «текут ручьи», сделанном на камеру, Цао Шуфэн не раз проявляла смекалку не на свой возраст. А тот ее вывод о конфетах? Да любая другая малявка сгребла бы сладости, и всё на том.
Акула же связала нашу с бегемотом неприкрытую радость при виде Джиана с передачей ей конфет. Сладкой «взятки», как она подумала. Почему-то я тогда не обратила внимания на недетское логическое построение. Поспешила успокоить и благополучно забыла про этот момент.
— Мне три! — гордо вскинула малышка три выставленных вверх пальца. — Почти. В день концерта будет. И я умная.
— Ничуть не сомневаюсь, — это я про ум акулий.
Может, в точных науках Шуфэн и не на первых позициях, но котелок у нее варит как надо. И даже мощнее, чем положено. Три года — ок, частично объясняют «продвинутость».
Хотя для трехлетки она маловата росточком. Но дети же растут по-разному. Я уже сейчас на полголовы выше ее, и как раз больше на трехлетнего детеныша тяну, чем малышка Цао.
Вот слон — тот понятно, что уже четвертый разменял. Не десяток, год, но все равно внушительно. Он и выглядит внушительно. А эта — малявка малявкой.
— Дочь ведущего ученого Цао и писателя Чжан не имеет права быть глупой, — явно спародировала кого-то из взрослых Шуфэн. — Ты должна развивать свой ум, малышка. Фе! Скучно. Слушать. Учить. Слушать. Считать. Фе!
— М-м, — промычал бык (а им вообще-то свойственно мычать). — Мама писатель — это круто. Она часто дома? Моей мамы никогда нет.
Наследник Гао это вроде между делом сказал, и спокойно, вот только маленькие пальчики с силой вжались в столешницу. Даже шутку шутить про богатых, которые тоже плачут, не захотелось.
«Если мамочка акулы пишет детективы, это многое бы объяснило», — подумала я. — «И читает вслух, угу».
Если
В чем именно папа Цао учен, выяснить мы не успели. Нянечки дали отмашку на сооружение башни из кастрюль.
Сюй Вэйлань, надувшись, что та мышь на крупу, все же победила один пельмень. И не нажаловалась взрослым за обиду.
Удивительно. Как на меня батон крошить — это мы первые. А тут молчим в тряпочку. Или, что ближе, в досочку, залепленную мукой. Это так валяние по дорожному покрытию подействовало?
— Ты ей угрожала? — шепотом спросила я у акулы. — Поэтому она молчит?
Эта черноглазая непонятность вместо ответа потрясла головой.
— Смотри, как бы не отомстила, — я предупредила по доброте душевной подружку странную свою. — И оставь ее в покое. Хотя бы до концерта.
Отчаявшаяся мышь может укусить кошку, есть тут и такая идиома. А кошка (леопард) — акулу.
Что же, поживем — увидим. Может, я зря думаю плохо о пятнистой кисе. И она в потоке бегущей воды прозрела истину. После чего жизнь ее разделится на до и после… В смысле, говнистости убавится в этой малявке. Хотелось бы верить.
А пельмени, изготовленные с применением детского неоплачиваемого труда, вышли вкусные. Наверное, это потому что мы знатно проголодались к началу употребления. Как говаривал один мой знакомый белорус: «С голодухи съешь и солодухи». Солодуха — тоже блюдо мучное, так что параллели прослеживаются.
Дела рекламные из-за нашего с парнями графика шли медленнее, чем хотелось бы дядюшке Яну. Но — шли. Осенние игры мы досняли в ноябре. Сразу, как снег стаял. Пригодились и разрешения на пропуск занятий. Осень — это время с особенным светом, не слишком ярким и мягоньким. С отражателями и добавочной подсветкой даже вторая половина дня оказалась вполне рабочей.
Кое-где в Ихэюань снежок еще оставался, когда мы устраивали на камеры беготню по историческим местам. Дядя Бу сказал, что это не проблема, при монтаже подчистят лишнее.
Осень мы продолжали снимать в саду мира и гармонии, чтобы общность между кадрами сохранить. Температура в дни съемок была чуть ниже нуля. Правда, одежки наши оказались легковаты… Ну ничего, зато бодрее двигались. А в перерывах спасались теплой (пар валил) водичкой из термосов.
Поразительная трудоспособность маленьких актеров: никто даже не пикнул, что ему холодно, голодно, неудобно — наряды с закосом под исторические, непривычные.