Сад на краю

Lillita

Разница в длине оружия не давала преимущества, не позволяла как следует держать на расстоянии. Как бы ни старался Гиацинт учесть брешь в защите, Последний раз за разом подбирался со стороны не ведущей руки. И Гиацинт не всегда успевал увернуться, отразить атаку. Бледная кожа мелькала через вновь появившиеся на одежде дырки. На земле валялись обрывки плаща и срезанная прядь волос.

Спешно призвав кристалл, Азалия воткнула его в землю. Нет времени хлопать расширившимися глазами, с ужасом наблюдая за дракой. Ведь остановить её можно либо чьей-то смертью,

либо приведя в себя Реда. Первое не годилось, второе не осуществить, пока он во власти ядовитой тьмы, тянущейся из земли.

Быстрее. Нужно вытягивать яд быстрее. Но как?

И тут Азалия поняла. Это ведь не просто кристалл, а её сердце. В прошлом, в будущем – да хоть когда! Он отзывался на темп её пульса. Нужно ускорить и без того неспокойный сердечный ритм. На ум шёл только один верный способ: извести, накрутить себя.

Думать о страшном. Думать о худшем. О погибших из-за неё людях. О раненой Розе. О ненасытном пламени. Что аномалии могут унести жизни близких. Что если не вернуть Реда, Рон тоже долго не продержится.

Бояться и переживать. Переживать и бояться. Ведь именно это она умеет лучше всего.

От частого дыхания кружилась голова. Воздуха не хватало. Азалия покачнулась, впилась пальцами в землю. Нужно продолжать, даже если в конце она потеряет сознание. Но не раньше. Нельзя отключаться раньше.

Азалия оторвала взгляд от стремительно темнеющего кристалла и посмотрела на сражающихся. В этот момент Гиацинт поскользнулся. И пока он ловил равновесие, Последний оказался рядом. Выбил меч из руки.

– Нет! – отчаянно крикнула Азалия, видя нож, готовый пронзить грудь.

И тут же согнулась от боли. Столь сильной, будто сердце разорвалось, переполненное слишком большой порцией яда, залитой в один момент. Всё исчезло. Ни мыслей, ни звуков, ни ощущений, перед глазами красно-серая пелена.

В действительности Азалия поглотила не так уж много яда. Явно меньше, чем при очищении нескольких садов. Так что о достижении предела речи не шло. Дурно стало из-за скорости поглощения.

Когда к Азалии вернулось восприятие реальности, Последний уже стоял на коленях с безвольно висящими руками и опущенной головой, как кукла с обрезанными нитями. Остатки тьмы с шипением расползались, растворялись. Стоящий рядом Гиацинт вытирал лезвие меча, прежде чем убрать тот в ножны.

Тяжело дыша, Азалия вынула кристалл из земли, обтёрла зачем-то об пальто и вернула в себя. Успела. Она успела. Грудь сдавило. Болело меж рёбер, в ушах шумела всё ещё слишком сильно разгоняемая кровь. Ещё мгновение, и проклятый нож пронзил бы сердце Гиацинта. Тогда бы не спасла никакая устойчивость к ядам.

Гиацинт протянул руку Реду с таким невозмутимым видом, будто они и не дрались вовсе. Отчасти так и есть: его соперником был Последний. Которого больше нет. Так ведь? Нити кукловода сгорели. Ему придётся привязать новые, чтобы вернуть контроль, но этого не случится, если избавиться и от самого кукловода.

Ред с нерешительностью принял молчаливое предложение Гиацинта, а Азалия поняла,

что тоже не встанет без посторонней помощи, но подать голос не получалось. Горло всё ещё сдавливало. Ладно. Сейчас главное успокоиться. Сидеть на холодной грязи в окружении пепла, от запаха которого свербело в горле, а на конце языка ощущался мерзкий горький привкус, не так уж плохо. Скоро на неё и так обратят внимание.

Дверь дома распахнулась и оттуда выскочил Жасмин. Окинув взглядом представшую глазам картину, он облегчённо выдохнул при виде живых и мирных Гиацинта и Реда и поспешил к Азалии. Я обеспокоенным выражением присел рядом на корточки.

– Что с тобой?

Азалия с трудом сглотнула и прокашлялась. Это ж насколько плохо нужно выглядеть, чтобы сразу спросили, что с ней, а не в порядке ли она?

– Просто… Перенервничала. – Отчасти же так и есть: немалую долю в паршивость состояния внесло нервное перенапряжение.

– Перенервничала? Из-за драки?

– Ты тоже видел? – ушла от ответа Азалия.

– Да, но сколько ни пытался, не мог открыть дверь. Из-за Последнего. Дом ведь не только отражает состояние садовника, но и находится под его контролем.

Азалия не стала напоминать, что тоже осведомлена об этом. Жасмин вполне мог быть в курсе, но всё равно высказался из-за своей излишне разговорчивой натуры. Заострить внимание захотелось на другом:

– А где Колокольчик?

– Я тоже не знаю… Когда мы поняли, что Реду становится хуже, и этому не помешать, она забрала цветок души и где-то спряталась.

«Разумно. Наверное. Вряд ли можно было сделать ещё хоть что-то для уменьшения риска поражения ядом здоровой части души. И чтобы Последний ничего не сделал с самим цветком».

– Думаю, она скоро почувствует изменения и объявится. На самом деле… – Жасмин бросил быстрый взгляд на Реда, о чём-то разговаривающего с Гиацинтом, и придвинулся ближе к Азалии, прикрыл рот рукой, склонившись к уху, и зашептал: – На самом деле мы давно посадили свои цветы в этом саду. Хоть мы и жили долго с Последним, нам всё равно было страшно. Чуть что, он прогнал бы нас, как и остальных. С помощью цветов проще всего заметить изменения в его состоянии до личной встречи. И только потом мы подумали, что это также поможет нам поддерживать хоть сколько-то пригодное состояние сада.

– Никто не осудит вас за предосторожность. Мёртвые и умирающие вряд ли способны чем-то помочь.

– Да, но… Всё-таки духам положено в первую очередь думать о…

– Кем положено? – недовольно перебила Азалия. После знакомства с историей Родона, все эти присланные свыше принуждения вызывали ещё больше раздражения. – Впрочем, ладно, я знаю. На него самого положить можно. Ему всё равно, пока ты делаешь то, что должен.

Жасмин неуверенно повёл плечом и вместо того, чтобы развивать тему, помог Азалии встать. От вида штанов стало бы больно любому человеку, знакомому с понятием «опрятность». Сама, конечно, виновата, что светлые надела, да вот… Не было в шкафу ничего более уместного.