Сад на краю
Шрифт:
– Ненавижу! Это твоё упрямство ненавижу! – воскликнула Белладонна и резким движением забрала подвеску.
– Ты в этом не одинока, – с улыбкой ответила Азалия, и они продолжили путь.
Она старалась не обращать внимание на то, как на неё косятся спутники. Теперь даже во взгляде Реда, пускай и немного мягче, читалось «дурная». Такая она, да. Была бы другой, изначально не подписалась бы на это.
От входа в пещеру тянуло настолько дрянной ядовитой энергией, что Белладонна скривилась, а Ред отпрянул, сказав, что по ощущениям Настурция должна быть там, но шагнуть дальше он не рискнёт. Никто бы и не заставил:
– Лучше оба оставайтесь снаружи. Если всё-таки появится необходимость, я позову вас при помощи цветка, – добавила Азалия, посмотрев на Гиацинта.
Тот кивнул в ответ.
– Ты готова? Пожалуйста, примени дельфиниум до входа: он не сработает, если Настурция успеет тебя заметить. Не разговаривай со мной и держись на расстоянии.
Белладонна сжала зубы и, источая недовольство, согласилась. В следующий момент она стала серее и немного прозрачной.
Азалия сделала глубокий вдох, сжала в кулаки мелко подрагивающие руки и сделала шаг в пещеру. Теперь в поисках пути она могла полагаться на видения, да что уж там – должна была, ведь впереди тьма, где без них не сориентируешься.
Темнота сгущалась. Ядовитый воздух заполнял лёгкие, уже начало покалывать сердце, ведь Азалия поглощала отраву за двоих: сама Белладонна не выдержала бы не то что казнь, а нахождение в пещере. Эхо шагов множилось ненормально, но так даже лучше – не понять по звуку, одна она или с кем-то.
– А что же ты Последнего за порогом оставила, подруженька? – послышался голос то ли сбоку, а то ли сзади… Или спереди? Сверху? Возможно, со всех направлений разом.
Азалия напряглась. Она бы предпочла оказаться замеченной позже – когда и сама Настурция покажется, чтобы Белладонна могла начать оплетать сердце той чарами. А если дотянется, так и не показавшись? Нервный вдох. Не паниковать. Только не паниковать. Пальцы накрыли цветок амариллиса. Даже если есть шанс справиться без одолженной храбрости, сейчас лучше проявить излишнюю осторожность. В момент, когда страх лишит способности мыслить, поздно будет что-то менять.
– Ошибаешься. Последнего тут нет. Ни тут, ни в Мире.
– Так ли это? – Искажённый смех заполнил коридор, отражаясь от стен. – Ничто не берётся из ниоткуда и не исчезает в никуда. Последний всегда был частью садовника. Я всего лишь помогла ему проявить себя в обход навязанных Порядком рамок.
– Заменив их другими рамками, – возразила Азалия. – Что Порядок, что Хаос выкручивают имеющиеся черты до неадекватных значений. Так любой из нас может стать хоть мессией, хоть погибелью, но это не значит, что мы таковы на самом деле. Ред, как и все, не является воплощением какой-то одной черты.
– Гладко стелешь, но где здесь опровержение моих слов? Последний всё ещё существует, всё ещё может проявиться при верном стечении обстоятельств.
Азалия почувствовала, как скользнул по шее воздух, будто обнявшая её рука. Одновременно горячая и холодная, мягкая и колючая, ласкающая и угрожающая.
– Избавиться от Последнего можно только избавившись от садовника. Тогда в этой форме уже ничего не сделает, а новая… Не будет им. Новое может быть чем угодно, но нас же это не волнует, да?
– К чему бы ты ни клонила, я на это не согласна.
– А жаль… Жаль, что я до последнего верила
На это оставалось пожать плечами и войти в тёмный зал, где воздух казался плотным и тяжёлым, а за чертой обрыва клубилась переливающаяся грязной радугой чернота. Враждебная энергия липла к телу, бесформенными скользкими щупальцами пробиралась под одежду, забивала нос, давила на глаза. Азалия дала знак Белладонне, чтобы та оставалась у входа, а сама прошла дальше. Оглянулась. Никого.
В сжатом кулаке появился белый цветок, готовый вот-вот расцвести, выпустить дурманящий белёсый туман. Но пока рано. Азалия пошла вдоль стены, не рискуя сильно приближаться к краю. И что теперь делать? Настурция точно здесь… Где именно? На плечи легли руки. Азалия резко обернулась. Отпрянула.
Кто стоял перед ней? Чёрная Роза? Настурция? Некое иное существо, сочетающее в себе беспорядочно сменяющие друг друга черты обеих? В пустой глазнице клубилась тьма – та же, что и над бездной. Улыбку иначе как оскалом не назвать. Азалия почувствовала себя загнанной в угол, дышала через раз. Во взгляде Настурции читались насмешка, безумие и желание убить. И последние она бы уже претворила в жизнь, если бы не считала себя хозяйкой ситуации. Вот только ложь – суть, всё ещё лежащая в её основании – не умеет действовать прямо. Лишь сейчас Азалия поняла, что до сих пор её спасал именно этот факт.
– И что же ты тут забыла? – проворковала Настурция, наступая.
Пришлось отступать. Ха, и как прикажете при этом не столкнуться со стеной и не сорваться в бездну? Но подпускать к себе нельзя. Заговаривать зубы, сбегать – делать что угодно, только бы удерживать внимание на себе, пока нити заклинания пробираются к сердцу Настурции. Медленно, с трудом пробиваясь через слои враждебной магии.
– Жизнь свою? – вопросом на вопрос ответила Азалия.
Настурция рассмеялась, будто услышала очень смешную шутку… И закашлялась. Скривилась, прикрыв нос рукой. Буйная аура искрилась от раздражения, бурлила и лопалась, сталкиваясь с полярной энергией. Казалось, сам воздух между ними готов затрещать от напряжения.
Меж пальцев Азалии медленно струился видимый только ей белёсый туман, в то же время что-то запульсировало в голове. Миазмы кошмаров заструились по сознанию. Нет. Нельзя поддаваться. Провалившись в очередную ментальную ловушку, выхода не найдёт. В другой руке появился кристалл, один из острых концов проткнул ладонь. Тёплая кровь начала заполнять папиллярные линии.
– Разве так встречают давних друзей? – прошипела Настурция сквозь сжатые зубы: ей тоже становилось дурно от дурмана – это особенно хорошо отражалось в движениях, не таких резвых и резких, как обычно, в своевольности магических потоков.
Не только в дурмане было дело. Тело Настурции… Кажется, оно не выдерживало усилившегося влияния вышей сущности, не могло как следует восстановиться и, более того, постепенно разрушалось. Теряло возможность поддерживать прежнюю форму, переходя в состояние аморфной массы, в ожившую тень, сгусток энергии. Последствия контрактов без метки всегда хуже.
Однако подобное изменение едва ли давало Азалии преимущество. Только увеличивало шанс увернуться от атаки. Настурция тоже понимала это, поэтому кружила хищно, пытаясь загнать в угол, но не спешила нападать. Выжидала. Давала возможность совершить ошибку.